Выбери любимый жанр
Оценить:

Непристойный танец


Оглавление


2

– А что тут непонятного? – дернул уголком рта Прокопий. – По рукам. Не встреваю. Ты, главное, не дрогни, господин бывшее благородие. Все, пошли назад, не спеша, раздумчиво, чинною господскою беседою увлечены…

Он шагал, твердо ставя трость на булыжники мостовой, в черном касторовом сюртуке и полуцилиндре неотличимый от степенного, осанистого купца, не вызывавшего у городовых ни малейших подозрений; мало кто, кроме посвященных в некоторые потаенные сложности жизни, мог бы опознать в нем эсдековского боевика с неотбытым каторжным сроком и двумя смертными приговорами за душой.

Кудряш, повернувшись к ним спиной, по-прежнему шаркал метлой. Из-за угла показался извозчик без седока, неторопливо проехал по пустынной улице, остановил лошадку – гладкую, сытую – саженях в десяти от них и привычно понурился на облучке, словно поджидая кого-то, с кем заранее уговорился. Встретившись с ними взглядом, незаметно показал большим пальцем себе за спину, опустил веки.

Господин жандармский подполковник, сие означало, вот-вот должен появиться из-за угла…

Сабинин подобрался, держа правую руку поблизости от левого внутреннего кармана. Улица, залитая солнцем, была пустынной и сонной, на миг возникло непонятное, саднящее ощущение, что это уже было однажды в его жизни, – господи, да откуда?!

Он видел все окружающее невероятно отчетливо – кудряш скреб, как ленивая мышь, кожа на боку у извозчичьей лошаденки дергалась, отгоняя мух, четкие тени лежали на булыжной мостовой, словно вырезанные из сероватой бумаги…

Однако вместо жандарма из-за угла появился извозчик, свернул в их сторону. В пролетке с опущенным верхом сидела молоденькая девица – надувшись, демонстративно отвернувшись от спутника, почти столь же юного студентика в зеленоватой тужурке института путей сообщения. Положительно, он был вполпьяна, что-то горячо твердил, наивно веря, что поможет делу яростной жестикуляцией, но девица выглядела столь упрямой и непреклонной, что никакие слова и жесты помочь делу не могли, даже стороннему наблюдателю ясно.

Пролетка остановилась чуть впереди. Девица, проворно высыпав серебро в ладонь извозчика, спорхнула с подножки и, не поворачиваясь, жестяным голосом приказала:

– Увезите отсюда этого… субъекта.

– Па-ашел! – закричал студент-путеец совершенно противоположное, с размаху впечатав в корявую ладонь извозчика синенькую кредитку. – Гал-лопом отсюда, эфиоп!

Извозчик, должно быть, во мгновение ока сопоставил полученную от обоих мзду и, не колеблясь, сделал выбор в пользу более щедрого даяния, сиречь кредитного билета, подлежащего свободному размену на золото… Опасаясь лишиться пятирублевой бумажки в случае промедления, он так хлопнул вожжами, что лошаденка рванула с места подобно Буцефалу. Миг – и его уже не было.

Девица топнула ножкой в неподдельной ярости:

– Виктор, я вам запрещаю за мной следовать!

И упорхнула в парадное. Глядя через плечо растерянно топтавшегося студиозуса, Сабинин ощутил азартный холодок – мишень приближалась. Он вышел из-за угла и двигался в их сторону неторопливой походкой уверенного в себе человека, хозяина жизни, наделенного правом карать и миловать, – высокий, румяный мужчина в партикулярном, полнокровный, крепкий, ходячее олицетворение латинской пословицы касательно здорового тела и здорового духа. Идти до своего парадного, до своей нежданной гибели ему оставалось всего ничего – вот только пьяненький студиозус стал той самой непредвиденной случайностью, которой так опасаются понимающие люди…

– Господа! – уныло и растерянно воззвал юнец, обращаясь, ясное дело, к ним, поскольку никаких других господ в данный момент рядом с ним не имелось. – Вот попробуйте стать третейскими судьями в извечном и мучительном вопросе о женском вероломстве…

Жандарм уже миновал извозчика, сообщника, ему оставалось до парадного каких-то десятка полтора шагов…

Они обменялись молниеносными взглядами. Прокопий взглядом и скупыми мимическими жестами дал понять, что берет неожиданную помеху на себя. Шагнул к студенту, взял его под локоток – той самой клещеподобной хваткой, несомненно – и, оттеснив подальше от парадного, внушительно начал:

– Позвольте уж на правах старшего заявить вам, юноша, что нахожденье в таком виде посреди бела дня…

Остального Сабинин не слышал. Он шагнул навстречу жандарму, изо всех сил стараясь не выдать себя каким-то движением или взглядом, рука скользнула за отворот сюртука, ладонь сжала рубчатую рукоятку бельгийского браунинга, второго номера, большой палец отвел ребристую кругляшку предохранителя вниз, патрон был уже в стволе…

– Стой! – стеганул по нервам отчаянный вскрик. – Ваше благородие, у него пистоль…

Это кудряш-дворник рванулся в их сторону, отшвырнув глухо стукнувшуюся о булыжники метлу, выхватив откуда-то из-под фартука вороненый наган…

Не колеблясь, Сабинин дважды выстрелил в него – практически в упор.

Наган глухо звякнул о мостовую. Сломавшись в коленках, кудряш медленно и нелепо опустился ничком на булыжник, скорчившись, зажав обеими руками грудь. И замер без движения, только ноги еще пару секунд дергались.

Не теряя времени, жандарм метнулся к парадному, вжав голову в плечи, охнув и выкрикнув что-то нечленораздельное. Сабинин, вытянув руку с пистолетом, поднятым на уровень глаз, расчетливо давил на спуск – раз, два, три! Выстрелы трещали негромко и как-то даже несерьезно. Четыре! Успевший уже распахнуть тяжелую дверь жандарм завалился лицом вперед, последняя, седьмая пуля Сабинина прошла мимо цели, пробив толстое зеркальное стекло в окне на первом этаже. Но это уже не имело значения – ноги лежащего, торчавшие из узкой щели меж косяком и дверью, захлопнувшейся под действием сильной пружины, были абсолютно неподвижны…

3

Жанры

Деловая литература

Детективы и Триллеры

Документальная литература

Дом и семья

Драматургия

Искусство, Дизайн

Литература для детей

Любовные романы

Наука, Образование

Поэзия

Приключения

Проза

Прочее

Религия, духовность, эзотерика

Справочная литература

Старинное

Фантастика

Фольклор

Юмор