Зло в имени твоем

Оглавление

1/75
Следующая

Эпизод I
Начало

Женщина — противоположность Денди. Следовательно, она должна внушать отвращение. Женщина испытывает голод — и хочет есть. Испытывает жажду — и хочет пить. Она в течке — и хочет, чтобы ее… Великая заслуга! Женщина естественна, то есть омерзительна. К тому же она всегда вульгарна и, значит, полная противоположность Денди.

Шарль Бодлер. «Мое обнаженное сердце»

Глава 1

Она стояла у здания гостиницы и дрожала от холода. Погода была удивительно солнечная, не осенняя, было достаточно тепло, но она все равно тряслась от холода. Может, это был своеобразный нервный озноб, который начался с того момента, когда она узнала, что должна пойти к этой проклятой гостинице. А может, просто сказывался нервный рефлекс ожидания. Или страх, что ее могут увидеть и узнать старые знакомые по институту. Это было самое неприятное, что могло произойти. О том, что неприятности могли быть еще хуже, она старалась не думать.

Из подъезжающих автобусов и автомобилей выходили холеные красивые мужчины и вызывающе горделивые женщины. От них исходил какой-то непонятный для советского человека магнетизм «личности с той стороны». Глядя даже на спину любого прохожего, можно было определить, кто это: советский человек, пусть даже очень влиятельный чиновник или крупный фарцовщик, одетый куда лучше иностранцев, или же человек оттуда. Может, у них просто была несколько другая посадка головы? Или они чувствовали себя увереннее, чем советские люди? Более независимыми? Она не знала ответа на этот вопрос, но, как и все люди, определяла почти сразу, кто перед ней — наш гражданин «с молоткастым, серпастым» или представитель того загнивающего мира, который так дружно ругали по телевизору и в газетах. Шел тысяча девятьсот семидесятый год, и был самый разгар «холодной войны».

Дважды к ней подходили какие-то подозрительные типы. Один явно был спекулянтом с бегающими глазками и в норковой шапке, несмотря на осеннюю погоду. Как только он показал свою золотую фиксу, она все поняла и не стала с ним разговаривать, просто презрительно хмыкнула, и он отстал, поняв тщетность своих усилий. А вот другой, посолиднее, мордастый, с несколько расплывшимися чертами лица, кудрявыми волосами, с небольшим шрамом у подбородка, отставать так просто не хотел, и пришлось отвечать на его идиотские вопросы.

— Ты местная? — наконец спросил он.

— Нет, — ответила она, явно нервничая.

С минуты на минуту мог появиться «ее клиент», а она беседовала с этим красномордым, похожим на сутенера типом.

— Значит, решила прийти сюда, — довольным голосом произнес красномордый, — очень хорошо. Меня Алексеем зовут. А тебя как?

— Лиза, — сказала она первое пришедшее ей на ум имя.

— Хорошо, — неожиданно сказал он, — а тебе сколько лет? Поздно начинаешь, девочка.

— Пошел ты!.. — огрызнулась она.

Он даже не обиделся. Только улыбнулся.

— А ты не ругайся, не ругайся. Ты ведь у нас здесь новичок. А это моя территория. Кто без моего разрешения здесь появляется, мне налог платит.

— Какой налог? — растерялась она.

Про «налог» она ничего не слышала.

— Здесь наши девочки работают. А ты у них клиентов отбираешь, — захохотал красномордый и, вытерев слюну со рта, мягко произнес: — Налог нужно платить. В месяц — две тысячи рублей.

— Сколько?! — ахнула она. — Две тысячи?

— Конечно. Можно и по частям. А можно и натурой.

— Как так? — Она все-таки была очень непонятливым человеком для занятий подобного рода.

— Ну, натурой. За каждый часик будем снимать с тебя десятку, — заулыбался незнакомец.

— Нет, — решительно сказала она, как будто действительно собиралась работать здесь довольно долгое время и не платить налоги этим мародерам.

— Что «нет»? — опешил от такой наглости красномордый.

— Не буду платить, — твердо сказала она.

В эту минуту она даже забыла о своей роли, так полно вписываясь в придуманный образ «девочки у отеля».

— Будешь, — он даже не рассердился, — будешь, милая. У меня здесь все куплено — милиция, швейцары, бармены. Ни одной случки без меня не получится. А попытаешься ловчить — личико тебе порежем. Лезвием тонким носик и щечки. И тогда тебя даже в колонии не захотят трогать. И мать родная не узнает. Понимаешь? — От гнилых зубов несло каким-то особенно неприятным кислым запахом. Она поморщилась, представив себе, сколько молодых девушек попадают к таким типам. Но сейчас нельзя было срывать операцию.

— Черт с тобой, — брезгливо сказала она, — только все вопросы решим завтра. Сегодня мой первый день. Мой клиент скоро будет. Дай мне нормально поработать.

— Никаких проблем. В первый раз все правильно. Ты ведь не знала, что нужно платить. Если спросит кто, скажи, Алексей разрешил, и все будет нормально. Кстати, девка ты хорошая, хотя и наглая очень. Будешь мне платить натурой, я с тебя денег брать не стану.

При одной мысли, что, когда-нибудь с ней в постели может оказаться подобный тип, ее чуть не стошнило. Она выдавила:

— Ладно, Алексей, потом поговорим.

— А французской любовью ты занимаешься? — Он снова показал свои гнилые зубы и захохотал.

В сочетании с модным галстуком и модным плащом эти зубы создавали какое-то фантасмагорическое зрелище. Как картины Сальвадора Дали, подумала она. Интересно, он слышал когда-нибудь о картинах Дали? Наверняка нет.

Она отошла от этого типа, взглянув на часы. «Клиент» должен был скоро появиться. Впервые она с ужасом подумала, что испытывают девицы подобного сорта, когда работают у этих гостиниц. Подумала и содрогнулась от ужаса.