Посмертный портрет

Оглавление

1/107
Следующая

Светильник для тела есть око.
Новый Завет

Святая память сына
О матери вечна.
Сэмюэл Колридж

ПРОЛОГ

Мы начинаем двигаться навстречу смерти с первого вздоха. Она становится все ближе и ближе с каждым биением нашего сердца. Ее не избежит никто на свете. Однако мы цепляемся за жизнь, молимся на нее, несмотря на ее скоротечность. Или, возможно, благодаря ей.

И все же мы думаем о смерти. Ставим памятники умершим, чтим ее в наших ритуалах. «Какой будет наша смерть? – спрашиваем мы себя. – Внезапной и быстрой или долгой и мучительной? Будем ли мы испытывать боль? Наступит ли она после долгой и насыщенной жизни или неумолимо настигнет нас в цвете лет?»

Когда придет наш срок? Для смерти срока нет. Он ей безразличен.

Мы придумываем себе загробную жизнь, потому что мысль о конце нестерпима. Придумываем богов, которые руководят нами, которые встретят нас в золотых вратах, дабы ввести в вечную землю, где текут молочные реки с кисельными берегами.

Мы – дети, за одну руку прикованные к добру и вечной награде, а за другую – к злу и вечному наказанию. В итоге почти никто не живет по-настоящему и не знает, что такое свобода.

Я изучил жизнь и смерть.

Есть только одна цель. Жить. Жить свободно. С каждым биением сердца сознавать, что ты не тень. Ты свет,а свет следует пить, всасывать в себя отовсюду, из любого источника. Тогда наш конец не будет смертью. В конце мы сами станем светом.

Меня назовут безумным, но я нормален. Я обрел Истину и Спасение. Когда я стану самим собой, создам и сделаю то, что написано мне на роду, это будет прекрасно.

И тогда для всех настанет вечная жизнь.

ГЛАВА 1

Жизнь была чудесной. Ева пила свою первую чашку кофе и одновременно выбирала рубашку. В конце концов она остановилась на тонкой безрукавке. Лето выдалось знойным, и от жары задыхался не только Нью-Йорк, но и все Восточное побережье.

Ну и пусть. Жара лучше, чем холод.

Ничто не могло испортить ей день. Совершенно!

Ева надела безрукавку, оглянулась по сторонам, удостоверилась, что ее никто не видит, и, покачивая бедрами в стиле буги-вуги, отправилась на кухню за второй чашкой кофе. Посмотрев на наручные часы, она убедилась, что времени для завтрака полно, и сунула в микроволновку пару оладий. Потом она вернулась к шкафу за ботинками.

Ева была высокой, стройной и в последнее время носила брюки цвета хаки со светлой рубашкой. Волосы у нее были короткие, модно подстриженные, русые, со светлыми прожилками, выгоревшие на щедром солнце. Эта прическа очень подходила к ее худому лицу, широко расставленным карим глазам и крупному рту. На подбородке у нее была ямочка, и муж Евы, Рорк, обожал поглаживать эту ямочку кончиком пальца.

Несмотря на жару, с которой предстояло столкнуться на улице, по дороге в гостиную Ева прихватила с собой легкий жакет и бросила его на портупею с кобурой, висевшую на спинке дивана.

Значок уже лежал у нее в кармане.

Лейтенант Ева Даллас вынула из микроволновки оладьи, щедро полила их черничным вареньем, взяла кофе и плюхнулась на диван. Она приготовилась насладиться роскошным завтраком перед тем, как приступить к обязанностям офицера отдела по расследованию убийств.

Жирный кот Галахад, проявлявший поразительное чутье, когда дело касалось еды, возник из воздуха, вспрыгнул на диван, сел рядом и двухцветными глазами уставился на тарелку.

– Это мое! – Ева подцепила оладью вилкой и посмотрела на кота сверху вниз. – Дружище, Рорка тебе удалось бы уломать, но меня – нет… Тем более что ты наверняка уже ел, – добавила она, кладя ноги на журнальный столик и продолжая завтракать. – Бьюсь об заклад, что на рассвете ты прокрался на кухню, проскользнув мимо Соммерсета.

Она наклонилась и посмотрела коту в глаза.

– Ну, приятель, радуйся. Нас ждут три прекрасные, чудесные, волшебные недели! И знаешь, почему? Знаешь?

Счастливая Ева сдалась и сунула коту кусочек оладьи.

– Потому что этот тощий, упрямый сукин сын уезжает в отпуск! Далеко-далеко! – запела она, вспомнив, что дворецкий Рорка, бич ее жизни, не будет раздражать ее ни сегодня вечером, ни в ближайшие вечера. – Мне предстоит двадцать один день жизни без Соммерсета, и это замечательно!

– Не уверен, что кот разделяет твое ликование, – сказал Рорк, уже давно стоявший в дверях и наблюдавший за женой.

– Конечно, разделяет! – Ева схватила вторую оладью, не дав Галахаду сунуть нос в тарелку. – Он просто притворяется бесстрастным… Я думала, что сегодня утром ты рассылаешь ценные указания по всей планете.

– Уже разослал.

Рорк вошел, и настроение Евы улучшилось еще больше. Она любила следить за изящными движениями своего длинноногого, ослепительно красивого мужа.

«Его грации позавидовала бы даже кошка», – подумала Ева. Она улыбнулась и решила, что на свете нет женщины, которая не пришла бы в восторг от возможности видеть за завтраком такое лицо. Подобное совершенство мог создавать только бог, причем далеко не каждый день. Худое, с высокими скулами, твердым подбородком и полными губами, от вида которых у Евы текли слюнки. Обрамленное пышными черными кудрями и освещенное голубыми кельтскими глазами. «Все остальное не хуже», – подумала она.

– Иди сюда, красавчик! – Ева схватила Рорка за полу рубашки, притянула к себе и жадно впилась зубами в его нижнюю губу. Потом провела по ней языком и отпустила. – Ты вкуснее оладий.

– Я вижу, ты сегодня очень жизнерадостная.