Гражданин галактики. Между планетами

Оглавление

Странно, но она исчезла… как и много чего раньше. Но так как его интересовали корабли, он запомнил ее почти дословно — уроки папы не прошли даром. Он начал набрасывать заметки.

Большинство кораблей несли свою службу внутри Гегемонии; часть из них принадлежала Рудбекам, часть другим. Он с удовольствием подумал, что часть его кораблей была продана Людям. Но некоторые были зарегистрированы на имя владельцев, которых он не мог определить… и все же он подумал, что знал их имена, по крайней мере, исходя из тех доходов, поступавших по каналам законной межзвездной торговли Гегемонии, и конечно же он узнавал некоторые кланы Свободных Торговцев.

Но даже если бы у него была та книга — сидя за столом, ни в чем нельзя быть уверенным. Может быть, здесь, на Земле, нет возможности разобраться во всем… а может быть, и судья Брадер, и дядя Джек даже не подозревают, что за их спинами вершатся грязные дела.

Встав, он включил картину Галактических Путей, которую приказал поставить у себя. Она показывала только исследованную часть Галактики — но даже ее можно было охватить взглядом лишь в фантастически маленьком масштабе.

Он стал работать с этим объемным атласом. Первым делом он высветил зеленым Девять Миров. Затем добавил желтого, обозначив опасные участки, избегавшиеся Людьми. Зажег две планеты, между которыми были захвачены его родители, затем таким же образом обозначил каждое пропавшее судно Людей, припоминая все, что ему было известно о прыжках, из которых никто не вернулся.

Результатом стало соцветие цветных огоньков, все ближе теснившихся друг к другу по мере того, как они приближались к сектору Девяти Миров. Посмотрев на эту картину, Торби присвистнул. Папа знал, о чем говорил, но без этой наглядной картины трудно было представить себе весь размах.

Он начал прикидывать линии регулярных рейсов и заправочные станции, поставленные Галактическим Транспортом на этих путях… затем обозначил оранжевым банковские конторы Галактической Вексельной Корпорации «по соседству».

Затем он стал внимательно изучать картину.

Ее еще нельзя было считать окончательным доказательством — а вдруг кто-то другой в поисках прибыли решил развить такую активность именно в этом секторе? Но он решил докопаться.

Глава 20

Торби увидел, что Леда приказала сервировать стол в саду. Они были вдвоем, и падающий снег покрывал искусственное небо мерцающим куполом. Свечи, цветы, струнное трио и сама Леда делали картину привлекательной, но Торби не испытывал удовольствия, хотя ему нравилась Леда и он считал сад самым привлекательным местом в усадьбе Рудбеков. С обедом было почти покончено, когда Леда сказала:

— Плачу доллар, чтобы узнать, о чем ты думаешь.

Торби, смутившись, взглянул на нее:

— О, ничего особенного.

— Это «ничего особенного» тебя, видимо, беспокоит.

— Ну… да, так оно и есть.

— Не хочешь ли рассказать Леде?

Торби прикрыл глаза. Дочка Уимсби была последним человеком, с кем он хотел бы откровенничать. Его задумчивость объяснялась непреходящей мыслью о том, что ему придется делать, если он выяснит, что Рудбеки связаны с работорговлей.

— Думаю, что, может быть, у меня еще есть шанс стать бизнесменом.

— Ну как же, папочка говорит, что твоя голова потрясающе воспринимает цифры.

Торби фыркнул:

— Тогда почему же он не… — Торби остановился.

— Что он «не»?

— Ну… — Черт побери, человеку надо говорить с кем-то, кто ему нравиться, и кто, в случае необходимости, может даже гаркнуть на него. Как папа. Как Фриц. Да и как полковник Брисби. Постоянно находясь на людях, он чувствовал свое полное одиночество — не считая Леды, которая, похоже, старалась относиться к нему по-товарищески.

— Леда, что из того, что я тебе рассказываю, ты передаешь отцу?

К его удивлению, она вспыхнула:

— По какому праву ты это говоришь, Тор?

— Ну, ты же близка с ним. Разве не так?

Она внезапно встала:

— Если ты закончил, пойдем погуляем.

Торби поднялся. Они гуляли по дорожкам, прислушиваясь к звукам непогоды, разгулявшейся над их головами. Она привела его в укромный уголок вдали от дома, скрытый кустами, и присела там на валун:

— Отличное место для разговора с глазу на глаз.

— Неужто?

— После того как сад был подключен к подслушивающему устройству, я искала такое место, где знала бы, что могу целоваться без папиных соглядатаев.

Торби огляделся:

— И нашла вот это?

— Ты понимаешь, что тебя подслушивают почти всюду, разве что не на склонах?

— Нет. Но мне это не нравится.

— А кому нравится? Но это обычная предосторожность в таких делах, какие ведут Рудбеки, и отца не стоит ругать за это. Мне пришлось потратить несколько кредитов, чтобы убедиться — сад прослушивается не так уж тщательно, как ему кажется. Так что, если у тебя есть что сказать и ты не хочешь, чтобы папочка подслушал, можешь сказать это здесь. Он никогда не узнает. Провалиться мне на этом месте.

Торби помедлил, осматриваясь. Он решил, что, если микрофон находится где-то поблизости, он должен быть замаскирован под цветок… что было вполне возможно.

— Может быть, поостеречься, пока мы не окажемся на лыжном склоне?

— Расслабься, дорогой. Если уж ты решил мне довериться, верь, что здесь вполне безопасно.

— Ну, ладно. — Он почувствовал, что не может больше сдерживать напряжения, раздражения… так как пришел к выводу, что дядя Джек постоянно старается поставить ему подножку, дабы лишить той потенциальной силы, которой он обладает. Леда слушала его с серьезным видом.