Режим бога. 2-я книга[СИ]

Оглавление

- Витя… Вы не правы. В корне! Николай Анисимович сказал, что поможет абсолютно во всем, в юридическом статусе, помещении, финансировании, фондах и людях… А главное, в собственной поддержке! Конечно, "как у Бивиса" это - верх мечтаний. Но не все же сразу! И, если на то пошло, оркестр Бивиса ни в чем не уступает оркестру Поля Мориа. Это по оценке самих же западников. А помощь и поддержка Щелокова открывают нам теперь любые двери и почти все возможности! - Клаймич так разволновался от моей "неразумности", что для пущей убедительности даже пристукнул ладонью по столу.

Завадский поправил непривычный галстук и задумчиво протянул:

- Будет очень много работы. Не справимся - потеряем любое расположение.

Клаймич энергично кивнул.

"Хорошо, что моя черная джинса здесь сходит за костюм, а то и не пустили бы в ресторан. Надо нормальный пошить у Шпильмана… или, как он говорит, "построить"… А там еще и концертные… И на подтанцовку что-то футуристично-модное… Мдя…".

- Отбор на "Песню года" от нас не зависит, на День милиции надо просто репетировать, на комсомольскую конференцию - надо передать запись Щелокову, а на снятие Блокады - Романову. Вернемся в Ленинград, я ему позвоню. Главные проблемы - инструменты, музыканты, группа и переезд в Москву, - подытожил я перечень наших "бед и забот".

- Многое придется начинать делать самим, - многозначительно произнес Григорий Давыдович, - в министерствах оно как… пока утвердят план, пока выделят фонды… Я думаю, что реально это возможно только в следующем финансовом году.

За столом повисло унылое молчание.

- "Феличиту" надо перезаписать, - добавил я "дегтя", - полная ху… херня получилась…

Леха и Николай удивленно воззрились на меня, а Клаймич усмехнулся:

- Я так и понял по вашему лицу!

Я усмехнулся в ответ и, ничего не объясняя остальным "подельникам", отправился в туалет.

Что ж… Туалет был не хуже ресторана. Ха-ха!

Но "вторая жизнь" у меня как-то, явно, хлопотнее первой получается. Даже в туалете…

- Молодой человек…

Поднимаю глаза от намыленных рук и вижу отражающегося в зеркале, полного невысокого мужчину "старше среднего", с большим носом, седой шевелюрой и в хорошем сером костюме в тонкую полоску. На шее у него вместо галстука повязан шейный платок и весь вид намекает на некую богемность.

- Мне очень понравились ваши часы. Я хотел бы их у вас приобрести, и готов дать хорошие деньги, - мужчина дружелюбно улыбнулся.

- Сколько? - немногословно, но любознательно буркнул я.

- Я их не видел вблизи, но если это то, о чем я думаю, то… то мы ДОГОВОРИМСЯ, - очень убедительно закончил он.

- Я сожалею, но они не продаются… это подарок…

- Очень жаль… - мужчина заметно огорчился, - но если вы передумаете или у вас будут другие интересные… "подарки", то я был бы рад, если по вопросу их реализации вы обратились бы ко мне. Я - ювелир, достаточно известный… вы можете навести справки… меня зовут Иннокентий Вениаминович…

Он полез во внутренний карман пиджака и достал белую картонку визитки:

- Керхер… Иннокентий Вениаминович, к вашим услугам!

"До "керхера" этому миру далеко… пока, моем вручную…" - невесело скаламбурил я про себя и взял визитку.

Дверь резко распахнулась и в туалет влетел Леха.

Встревоженный Керхер прижался к стене.

- Все в порядке, Леш! - поспешил сказать я.

Леха посмотрел тяжелым взглядом на напуганного ювелира и угрожающе уточнил:

- Точно?!…

***

- Редакция… - хриплый прокуренный мужской голос.

- Здравствуйте, Кондрашову можно?

- Сейчас посмотрю…

…

- Алло, - "да, этот голосок поприятнее… аж, до мурашек!".

- Здравствуй, Вер…

- А… э… добрый день…

"Да, что б тебя! Дура неуравновешенная! Опять тараканы диван в башку обратно затащили?!"

- Занята? - мой голос, против воли, становится раздражительным.

- Н… нет…

- Отпроситься сможешь?

- Да! Когда?

- Я могу быть у редакции через 15 минут, а уж как у тебя получится…

- Хорошо. Через 15 минут.

"Или нормально все с головой? Ладно. Сейчас узнаем…".

Сегодня у нас был объявлен "день отдыха". Клаймич взялся показать ребятам Москву и Эдик, со своей "Волгой", остался с ними.

Я малоубедительно сообщил, что хочу погулять по городу пешком и в одиночестве. Конспирация получилась так себе, Клаймич - понял, Леха - догадался, а Николай - удивился. Удивился и попытался меня сначала отговорить, потом присоединиться, а затем сдался, тоже что-то заподозрив, после Лехиного: "да, оставь его, пусть погуляет".

…Такси ждет, я тоже… Прислонился к багажнику машины и наблюдаю за проходной "Комсомолки".

"Не додумал… Надо было не с "руссичкой" воевать, а у Шпильмана барахлом затариться. А то опять одет в то же, в чем она меня на юге видела… Или фигня все это… Опс… а вот и мы…".

Я даже не думал, что буду так рад её увидеть! В Москве тепло, "бабье лето", наверное, градусов 17. На Вере темная блузка с вырезом и юбка в широкую горизонтальную, черно-белую полоску, белые туфли и белая сумочка на длинном ремне, через которую перекинут светлый плащ. Стройная фигурка, "конский хвост" черных волос. Она растерянно крутит головой и не сразу находит меня взглядом. Нас разделяют метров сорок и я успеваю заметить на ее лице сначала нарастающую беспомощность, которая затем смывается улыбкой "обнаружения", а после маскируется деланным спокойствием.

"Да… Зря ты ее бил, падла. У меня это к тебе теперь ЛИЧНОЕ…".

Несмотря на такие мысли, я встречаю девушку с вежливым спокойствием, открываю дверцу "Волги" и помогаю сесть в такси…