За гранью

Оглавление

194

По спине Трэвиса побежали мурашки. Он перевел взгляд на покойного короля.

— Твой отец, похоже, был при жизни могучим бойцом.

Бельтан кивнул:

— Это верно. За минувшее столетие на трон Кейлавана не восходил более сильный и грозный монарх, чем Бельдреас. При его предшественниках бароны-разбойники совсем распоясались и дерзали водить свои дружины чуть ли не под стены самого Кейлавера. Но отец быстро умерил их прыть: сначала загнал в болота на северной границе, а потом разгромил поодиночке. Сомневаюсь, что в ближайшем будущем кому-либо из королей удастся превзойти его великие деяния.

Трэвис внимательно посмотрел на друга. Он знал, что не должен этого говорить, но его словно бес какой-то тянул за язык.

— Ты тоже мог бы стать великим королем, Бельтан!

Рыцарь на миг зажмурился. По лицу его пробежала судорога.

— Нет, Трэвис, из меня никогда бы не получился великий король, — печально сказал он. — Мне нечего и мечтать сравниться с Бельдреасом. Сам подумай, какой от меня прок, коли я за столько лет не смог выполнить клятву найти убийцу отца?

— Но ты же старался изо всех сил, Бельтан! Разве это не оправдание?

— Для меня — нет! — глухо произнес рыцарь, в упор глядя на Трэвиса исполненным неизбывной тоски взором.

Тот хотел возразить, закричать, что Бельтан не прав, что он напрасно терзается, что нельзя вечно бороться с тем, чего не можешь изменить, но вместо этого лишь кивнул и прошептал:

— Я понимаю тебя. Однажды я тоже не сдержал обещание.

— Ты будешь рядом, когда я проснусь?

— Обещаю.

— Крест на пузе?

— Крест на пузе и чтоб я сдох!

На суровом лице рыцаря появилось вопросительное выражение, но Трэвис уже отвернулся и вновь обратил взгляд на мертвого короля. Бельтан, тяжело вздохнув, присоединился к нему.

От свечи остался совсем крошечный огарок. Пламя заколебалось и стало потрескивать. Рыцарь встрепенулся.

— Пора идти, — сказал он. — Мелия тебя наверняка обыскалась.

Трэвис отошел от постамента, потом остановился, шагнул назад и крепко сжал запястье друга.

— Ты сильный, Бельтан. Ты самый сильный и мужественный человек из всех, кого я встречал.

С удивлением взглянув на него, рыцарь неожиданно улыбнулся, и эта улыбка так преобразила весь его облик, что в то мгновение он показался Трэвису более величественным, благородным и прекрасным, чем любой из спящих вечным сном былых властителей Кейлавана.

— Понятия не имею, как ты меня нашел, Трэвис, но я ужасно рад, что ты это сделал!

Трэвис облегченно улыбнулся в ответ. Перед ним снова стоял прежний Бельтан. Рыцарь задул свечу, и они вместе покинули безмолвных обитателей склепа.

80

Грейс захлопнула дверь своей комнаты, прислонилась к ней спиной и глубоко вздохнула — отчасти с облегчением, но главным образом — с раздражением.

— С меня хватит! — громко произнесла она, обращаясь в пространство. — Не желаю больше видеть и слышать никаких вельмож! Никаких! Никаких вельмож!

С трудом отлепившись от двери, она проковыляла в глубь комнаты. Как странно: еще недавно она томилась в ней, как в тюрьме, а сейчас ее маленькая спальня кажется благословенной гаванью, в которой, увы, так редко удается укрыться. Отблеск драгоценного пурпурного стекла на полке привлек ее внимание. Она сосредоточила на нем взгляд и двинулась к буфету. Вино! Как раз то, что ей сейчас просто необходимо. Наполнив до краев оловянный кубок, Грейс на негнущихся от усталости ногах добралась до камина и тяжело опустилась в стоящее перед ним кресло.

За окном догорал закат. Очередное заседание снова растянулось почти на целый день. После официального открытия Грейс не видела для себя особой необходимости присутствовать на ежедневных собраниях правителей Семи доминионов, тем более что ничего интересного, кроме скучных докладов монархов о положении дел в их владениях, там не происходило. Первое время она еще заглядывала в зал Совета на часок-другой, но после фиктивной размолвки с Бореасом сочла себя свободной от этой обязанности, тем более что ее отсутствие на заседаниях служило косвенным доказательством ссоры с королем и способствовало налаживанию контактов с оппозицией.

Все переменилось три дня назад, когда Бореас собственной персоной без стука ворвался в ее покои. Грейс едва успела набросить шаль на ступку, в которой старательно толкла пестиком сухие травы, собираясь приготовить некий отвар по данному ей Кайрен рецепту. По словам зеленоглазой графини, этот напиток, по вкусу напоминающий обычный травяной чай, в небольших дозах оказывал тонизирующее воздействие на организм, а в более крупных — погружал отведавшего в подобие гипнотического транса, подавлял волю и делал склонным к внушению.

Пряный аромат трав наполнял помещение, и Грейс с замирающим сердцем ждала, что Бореас вот-вот почует его и станет задавать вопросы, но тот, по счастью, даже внимания не обратил. Судя по наряду — короткие кожаные штаны в обтяжку и расстегнутая у ворота белая рубаха, из-под которой виднелась густая жесткая поросль на груди, — его величество только что вернулся с охоты в ближних пределах Сумеречного леса. От него исходил тяжелый сладковатый запах, хорошо знакомый Грейс. Запах свежепролитой крови.

Без долгих предисловий Бореас оттеснил ее в угол, как затравленного кабана или оленя, прижал к стене и навис над ней всей своей громадой. Грейс в первый момент почудилось, что король сейчас стиснет ее в объятиях и жадно вопьется в губы. Она даже на миг задумалась, сможет ли устоять, если он и в самом деле захочет ее поцеловать, но у Бореаса, как выяснилось, имелись совсем другие планы на ее счет.