Люди и монстры

Оглавление

Мальчик наморщил лоб, припоминая — и понял:

— Тут всё вокруг как будто больное!

— Верно, — кивнул Виклеан. — Даже вода в здешних ручьях какая-то нездоровая. Безвкусная. Никто не знает, почему. И так — на три дня пути. И люди тут не живут: ни гостиниц, ни трактиров не встретишь, не говоря уж про фермы. Только замок графа в стороне от дороги, ну да ему за стенами в окружении гвардейцев да стражи не всё ли равно… Но всё бы ничего было — мало ли странных мест по дороге нашему брату попадается, и постраннее видали, но дело в том…

Купец смолк и настороженно оглянулся, словно опасался, что его подслушивают. Мальчик тоже посмотрел на обочину, потом на караван, но кроме Эмирабель и ее дядьки Лунги, пристроившихся на козлах одного из фургонов, никто не проявлял к нему интереса. Эмирабель Ронди, для друзей — Белка, землячка Найза, ехала за границу продолжать изучение алхимии. По крайней мере, так она всем говорила. О настоящей цели знали лишь пять человек: Лунга — ее старый слуга, Фалько, Найз, капитан королевской гвардии Дагон и Дечебал Второй, король Эрегора.

Паренек обменялся улыбками с друзьями и перевел вопросительный взгляд на Виклеана:

— Дело в чем?

— Дело в том, парень, что иногда на молодую луну здесь появляются всякие твари, — тихо проговорил купец.

— Твари?! — возбужденно округлив глаза, выдохнул Найз. — Какие? Откуда?

— Всякие, — исчерпывающе ответил Виклеан на первый вопрос, а на второй лишь пожал плечами: — И никто не знает, откуда. И куда деваются потом — тоже. Сколько граф Мугур ни пытался сыскать — не нашли ничего. Даже королевских солдат присылали из Рэйтады пару раз. Всё прочесали — без толку. Ни следов, ни нор, ни лёжек, ни логовищ… Как сквозь землю проваливаются.

— А может, это магия? — в голову мальчику пришло первое и единственное логическое объяснение.

— Святой Радетель упаси! — караванщик истово сделал знак от беды. — Хотя на моей памяти до Симарона, жри его Долдык сырого каждый день, и впрямь ничего такого не было. Так ведь можно и подумать, что дух проклятого колдуна здесь ходит, воду мутит.

Не знакомый с премудростью лунных фаз, Найз задал вопрос, мучавший его целое утро:

— А когда появится молодая луна?

— Через пять дней, — Виклеан успокаивающе махнул рукой. — Как раз проскочить успеваем.

И тут из головы каравана донесся пронзительный крик.

* * *

Найз не поверил своим глазам: клозах в трех от него кусок дерна на обочине внезапно ожил, обрел длинное мощное тело с острой мордой, лапами и хвостом — и бросился к ним через канаву. А за ним еще один. И еще.

Паренек метнул растерянный взгляд вперед, назад: повсюду гибкие зеленые твари со змеиными шипастыми хвостами перепрыгивали через канаву и кидались на лошадей. Первый крик слился с какофонией воплей — человеческих и лошадиных — и низким рокотом рыка зеленых чудовищ. Пара собак выскочила из-за соседнего фургона и налетела на ближайшего зверя. Тот ощерился, стеганул их хвостом как кнутом, и псы со страшными ранами, хрипя, покатились по грязи. Краем глаза Найз увидел, как кони из соседней упряжки, свернувшие в канаву в попытке спастись, беспомощно бились в постромках у перевернутого фургона, а рядом съежилась их хозяйка, закрыв руками голову, и кричала — хрипло, без слов, на одной жуткой рвущейся ноте.

И только тогда мальчик испугался.

Купец, белый как полотно, выхватил из-за пояса кинжал и приготовился защищаться, но все три твари, как одна, с рычанием, похожим на рокот отдаленного грома, налетели на его жеребца. Размером с волка, они повалили бы бедное животное в мгновение ока, но Гри встал на дыбы, яростно замолотил копытами — и два неудачливых чудища отскочили, едва успев увернуться. Третье повисло на шее коня, вцепившись не только зубами, но и когтями передних и задних лап. Виклеан подался вперед, целя кинжалом в глаз твари, но в этот момент хвост ее хлестанул плечо скакуна. Тот завизжал от боли совсем как человек, шарахнулся — и караванщик полетел на землю, запутываясь в плаще. Два зверя, избежавшие копыт, набросились на него, вцепились в виверновую шкуру и исступленно замотали башками, пытаясь ее разорвать.

— Да провались земля и небо!.. — очнувшись от шока, парнишка выхватил меч и ударил пятками мула, направляя к купцу. Жок в ужасе вздыбился, сбросил седока и помчался прочь. Две недели назад такое падение его бы оглушило, если не оставило со сломанной рукой или шеей — но не теперь. Не выпустив оружия, он прокатился по мостовой, вскочил и рванулся к куче-мале с отчаянным «А-а-а!!!..».

Три прыжка, замах… Меч соскользнул по странной длинной шерсти чудовища. Новый взмах и удар — клинок отскочил. И еще раз, и еще, и еще — шея, бок, голова… Куда бы ни опускалась сталь, шерсть чудовищ не поддавалась. Рык тварей, ржание коней, вопли людей, вой собак всего каравана смешались вокруг в жуткую какофонию. Найз, тоже вопя бессвязно, но отчаянно, ухватил рукоять меча обеими руками и принялся рубить гибкие сильные тела, едва уворачиваясь от ударов хвостов.

Внезапно до одного из зверей дошло, что рядом стоит добыча полегче, он развернулся — и ринулся на паренька. Тот отскочил, увидел несущееся в полете мохнатое тело, оскаленную пасть, взмахнул мечом…

Чудовище ударило его лапами в плечи и приземлилось на грудь, впечатав затылком в дорогу. Оно бы вырвало мальчику горло в ту же секунду — если бы не меч, попавший между челюстей. Зубы его рефлекторно сомкнулись на клинке, как на добыче, и из оружия у твари остались лишь когти и хвост, хотя и одного из них хватало, чтобы убить человека. Мальчик, что было мочи, вцепился чудищу в шею, но с тем же успехом он мог попытаться душить бревно. Обдавая смрадным дыханием и слюнями, зверь выпустил когти — и Найз закричал. Пальцы его впились в рукоять меча, тщетно силясь вырвать из железных тисков… И вдруг перед глазами мелькнула сталь.