Колдун. Из России с любовью

Оглавление

1/160
Следующая

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
Как получилось, право, не пойму…
Из черновиков Александра Сергеевича

Пролог

Чувство выполненного долга – прекрасное чувство, всяческих похвал достойное. Торжественное такое, пафосное. Умирать с ним должно быть легко по определению. Я и умирал. И да, легко. Только почему-то без желания. Тонул по тьме бездонных глаз, растворялся, теряя силы, а все бултыхался и бултыхался, пытаясь всплыть, к жизни тянулся, но увы…

Я точно помнил, что победил. Жену защитил, товарищей спас, войну, скорее всего, закончил и даже бога поверг, с которым встречаться совсем не планировал. Поступки, несомненно, геройские совершил, только вот божок тот утянул меня за собой, в портал падая, мною же созданный. Глянул черными глазищами, огромными, как океаны тьмы, я и померк. Смазал, черт, удовлетворение от триумфа. Обиду я почувствовал, а не торжество и понял, что погиб; и погиб, как говорят, смертью храбрых.

Загробный мир существует, можете мне поверить.

Я пришел в себя. Вокруг – ничего. Плотный кисель непонятного цвета, который можно кусками резать, было бы желание. Вдруг ко мне как ни в чем не бывало подошел давно умерший друг по имени Рон, невесть откуда взявшийся и непонятно как в том киселе передвигавшийся.

– Что, друг, несладко? – посочувствовал он. – Но могу тебя поздравить: ты выполнил то, что должен был.

– Где я? – спросил я первое, что пришло на ум.

– Ты в Нигде, точнее не скажешь. А я – мертв. Ну, это ты помнишь. Меня отпустили под честное слово, – заявил он серьезно, поглядывая, однако, лукаво.

– Спаситель? – переспросил я, имея в виду популярного «светлого» бога, культ которого в Эгноре (магическом мире, куда меня занесло почти случайно) был фактически официальным, но с земным христианством, кстати, не имел ничего общего.

– Бери выше! Спаситель – мелкий божок, чуть покрупней Вартараара будет.

Вартараар – тот самый, который утащил меня за собой. Относится к классу «темных», если у небожителей в принципе можно выделить какие-либо классы.

– Куда выше-то? – удивился я, подозревая в словах друга какой-то розыгрыш. – И вообще, кому это я был когда-нибудь что-нибудь должен? Кроме тебя, конечно; извини.

– Это ты меня извини, не отвечу я тебе, «куда выше». На то она и вера, чтобы верить, а не знания знать, – сказал таким тоном, будто по носу щелкнул, мол, не суй его куда не следует. – А должен ты был исключительно самому себе. Согласись, что не дело это, когда людей режут ради получения силы и удовольствия ради, верно? А души обрекают на вечные муки; правда?

– Не дело, – согласился я, чувствуя себя глупо.

– Вот ты людей от этого и избавил.

– Ага… – я смутился. Но нашел-таки что возразить: – А просто так резать не будут, что ли?

– Будут, – с грустью признался Рон. – И для удовольствия будут, но только не ради силы. «Черная книга» теперь – просто книга, магия из нее ушла. Скоро за ней коллекционеры гоняться начнут – сожгут почти все экземпляры. Батвия станет обычной страной. Пусть и с возросшим уровнем преступности, но зато без подспудного страха, который сидел в каждом. Вспомни охранников в тюрьме с заключенными, предназначенными для жертвоприношений. Обычные, совсем не злые люди, занимающиеся жутким в своей обыденности делом, причем уверенные, что так и должно быть. Колоть людей на алтаре считали нормой. Вся страна так считала. Это кощунство в масштабах всего мира.

– Преступление против человечности, создание режима, попирающего основные права и свободы граждан, вернее – подданных, игнорирование общечеловеческих ценностей, – проговорил я, казалось, давно забытое, еще земное.

– Можно сказать и так, – не понял иронии Рон.

– Подожди… так, Вартараар погиб? – уточнил я, засомневавшись и очень надеясь на положительный ответ.

Рон скривился:

– К сожалению, нет. Ты изгнал его с Эгнора, и, поверь мне, больше он туда не вернется. И никакой Спаситель ему не поможет. Алтари чернокнижников стали просто камнями, и теперь их можно разбить, если такой целью задаться.

– Эх, Рон, как жаль, что ты погиб! – воскликнул я в сердцах, сам того не ожидая. – И Лиона, и… Друг меня перебил, не дал сказать сокровенное «я»:

– Лиона жива, только она не в Эгноре. Как ты помнишь, она превратилась в богиню.

– Еще бы! – подтвердил я. – Для меня это случилось буквально только что. Вовремя она отвлекла Вартараара…

– Лиона и та богиня – одна личность. У них сложные отношения. Сейчас богиня пересилила, а что случится дальше – неизвестно… А ты, видимо, и себя уже похоронил?

Я промолчал. Если бы у меня билось сердце, то и оно бы замерло в ожидании приговора.

– Тебе это так важно? – усмехнулся Рон, явно издеваясь. – Ребенок у тебя скоро родится, свою школу магии в Эгноре ты создал, земные знания привнес и сохранил, можно и на покой. Поверь, здесь не так уж и плохо. – Рон шутил, но мне смешно не было. – Ладно, не буду интриговать. Живой ты. Немного похоже на Лиону, но не как она совершенно: собой ты остался. Скоро сам увидишь, – и, останавливая готовый сорваться вопрос, попрощался: – Мне пора. До встречи. Надеюсь, нескорой и, надеюсь, неизбежной.

От сердца отлегло, и я зацепился за его слова:

– Надеешься – значит, можно жить вечно?

– Просто есть и другие места для посмертия, менее приятные. Вечная жизнь – одно из них. Я пойду, мне действительно пора. Пока, Егор.