Ниро

Оглавление

Узкие плечи вздрогнули в беззвучном всхлипе, и Яр в отчаянии уперся лбом в холодное стекло зеркала. Чего она хотела, отвергая его раз за разом? Неужели думала, что он перестанет мстить и позволит увидеться с детьми? За что такие награды? За равнодушие пополам с ненавистью? А потом она заставила его метаться по всей галактике, переворачивая вверх дном лучшие клиники. Он был уверен, что Ася не станет рисковать здоровьем малыша, и обратиться к какому - нибудь светилу той или иной планеты, а она рискнула, рискнула всем и выиграла два года свободы от него. Два года заполненных его отчаянием и неспособностью что - либо изменить. Два года бесплодных поисков и ночных кошмаров. Яр даже не подозревал насколько развито его воображение, когда ночами мерил каюту корабля. Он представлял ее попавшую в плен к пиратам и невольно злорадствовал. Вот что такое изнасилование и принуждение и сам же лез на стену, переживая за нее и их не рожденное дитя. Он клялся убить ее, как только найдет... но она давно стала для него абсолютным всем. Он был безумно и безоглядно влюблен в нее, растворен без остатка. Он видел ее отражение в каждом из своих сыновей, унаследовавших тонкие черты лица своей матери.

И вот Ярослав беспомощно смотрит на Асю и не может найти в себе силы, чтобы шагнуть вперед, к ней, к их новым отношениям. Она принадлежит ему, она его перед законом и это право заверено документально. Так почему же он тогда стоит в коридоре и не может сделать шаг туда, где находиться его женщина? Неужели он боится страха в ее глазах больше собственного одиночества? А ведь он был одинок, не смотря на количество наложниц в его гареме. Ему нужна была только Ася, они родственные души, мать его, надо полагать. Ярослав хмыкает, расправляет плечи, словно пытается отогнать неуместные сомнения, и подходит к двери. Она принадлежит ему и он должен предъявить права на свое сбежавшее имущество, быть может, признаться с порога, что много думал о ней и готов измениться.

Привет.

- Привет.

Это слово не вяжется в ее представление о Ярославе. Дружелюбное слово, располагающее к себе, открытое, теплое, нежное. И в устах самого жестокого монстра из старого страшного сна, картинно застывшего на пороге ее палаты. Он почти не изменился за то время, что ей удалось украсть у судьбы и провести как можно дальше от него и его влияния. Хотя нет, конечно, он изменился, складки залегли глубже вокруг четко очерченного рта, и седина предательски коснулась висков, но остались прежними и тяжелый взгляд из под прямых бровей, и пугающе - широкий разворот плеч, едва не задевающий дверной проем. И Ася было испуганно цепляется за бортик кровати, но тут же разжимает пальцы, готовая к немедленной расправе. Она ведь знала, что это будет, а ее сопротивление лишь разозлит его сильнее, но невозможно привыкнуть к унизительному положению избитой хозяйской игрушки. Особенно после того, как успела почувствовать себя полноценным человеком, а не вещью для плотских утех.

- Спасибо, что с ног не сбила радостной волной от долгожданной встречи.

Его губы изгибает издевательская усмешка и в глазах стынет лед. Он чувствует ее, считывает, словно открытую книгу, особенности физиологии, гори они пламенем. Ася судорожно сглатывает в ожидании неминуемой расправы. К боли привыкнуть невозможно, к унижению и невозможности сопротивляться тоже, да и какой смысл противиться его воле. Все равно согнут и вывернут, и кричать заставят так, как ему нравится. Ася неосознанно вжимается в спинку кровати, она знает, что он может приказать ей молчать и тогда она не посмеет даже рта открыть, судорожно кусая губы от боли.

- Приятно узнать о твоем постоянстве.

Его улыбка становится шире, обнажая крепкие зубы, и в глазах тенью мелькает разочарование. Он подходит ближе и занимает кресло рядом с ее кроватью. Она уже откровенно трясется и пытается сжать отчаянно дрожащие губы. Помощи ждать неоткуда, ведь никто не войдет ее вдруг проведать. И клиника вполне может быть выкуплена Ниро.

- Ты можешь хотя бы выслушать, прежде чем впадать в привычный ступор жертвы домашнего насилия?

Она ненавидит и боится его словоохотливости. Сколько раз он насмехался над ней, оттягивая момент, наслаждаясь ее страхом и только потом бил, вынуждая теряться от неожиданности нападения.

- Я приехал сюда не для того, чтобы вернуть тебя.

Ася вздрагивает и застывает, даже губы занемев, перестают дрожать. Он вынес ей приговор. Он убьет ее, он так часто грозился сделать это с ней. Она никогда не увидит детей, маленькая Нея станет взрослой и даже не вспомнит маму. И тут же необъяснимое облегчение накатывает, заставляя слабеть от осознания неизбежного окончания ее кошмара. Ее не станет, а значит, не станет боли и унижений. Не этого ли она хотела? Мечты всегда сбываются не так, как ты на них надеешься. Мечты смеются, издеваясь над твоими надеждами, и вроде ты получаешь то, что хочешь, но как же извращен в итоге результат. Но на самом деле не страшно, лучше вот так, чем постоянно дрожать и закрываться от ударов, сыплющихся со всех сторон. Лучше так, чем терпеть издевательства его матери и любовниц. Хотя бы умереть человеком, а не использованной вещью. И плечи сами расправляются, и даже подбородок дергается вверх, а Ярослав смеется, глядя на нее с непонятной грустью.

- Убивать тебя я тоже не собираюсь, - он кивает на зеркало, вмонтированное в половину стены. - С другой стороны обычное стекло, своеобразное окно для присмотра за пациентами, дает обзор персоналу, дабы не беспокоить лишними посещениями.