Рельсы

Оглавление

Минуту-другую спустя дети-Шроаки вышли в коридор, их лица были мрачны.

— Я думал, ваш папа был тот… ну, которого я нашел, — шепнул Шэм.

— Был, — сказал Деро. — А это наш другой папа.

В рельсоморье типов устройства семьи не меньше, чем самих островов, разбросанных по морю, Шэм знал это. Не всем людям хочется устраивать свою личную жизнь так, как это принято на их родном острове. Поэтому там, где государство не навязывает своим гражданам определенных норм семейной жизни и не ставит на их защиту закон, те, кто готов встретиться с общественным неодобрением лицом к лицу, устраиваются так, как считают нужным. Шроаки, видимо, были из таких; отсюда и их странный домашний уклад.

— Их было трое, — сказала Кальдера. — Но папа Биро… — Она оглянулась на дверь. — Его никогда не тянуло шататься бог знает где, как маму и папу Эвана.

— Шататься, — повторил за ней Шэм, надеясь на продолжение.

— Он смотрит за домом, — добавил Деро. За его спиной сестра, поймав взгляд Шэма, одними губами сказала: «Смотрел».

— И пишет. — Кальдера просигналила: «Писал». — Он стал… забывчивым. Но за нами он присматривает. — Кальдера пояснила: «Мы присматриваем за ним».

Шэм моргнул.

— А больше здесь никого нет? — спросил он. Как же они умудряются заботиться и об этом рассеянном человеке, и о себе самих? — недоумевал он. И тут его осенило.

— Знаете, что я слышал? — начал он. — Я слышал, что раньше умели делать искусственных людей. Вот из этого. — Он показал на окружавший их утиль. — Они могли ходить, и думать, и работать… — Он огляделся вокруг с таким видом, точно ожидал, что сейчас из-за угла выйдет эдакая мусорная няня и заворкует, призывая своих подопечных.

— Утильботы, что ли? — сказал Деро. И издал неприличный звук.

— Мифы, — сказала Кальдера. — Их не существует.

Загадочная фигура из стекла, металла, камня и резины, созданная воображением Шэма, рассыпалась в прах при столкновении с жестокой реальностью, предоставив Деро с Кальдерой самим заботиться и о себе, и об их горюющем втором папе.

Глава 35

Как ни тянуло Шэма к осиротевшим на две трети Шроакам-младшим — чего он совсем от себя не ожидал, — как ни интриговала неоконченная история Шроаков-старших, пора было и честь знать. Время вело себя как обычно — то есть мчалось, как оглашенное, точно поезд с горы. К тому же Шэм сомневался, что Шроаки еще хотят его видеть. А не предпочтут остаться одни со своим единственным родителем.

Деро проводил его к выходу, а Кальдера пошла снова проведать папу Биро. Идя известной уже дорогой через сад, мимо арки из стиральных машин, Шэм размышлял о своих делах на завтра, о докторе Фремло и об остальных, прикидывал, чьими указаниями и приказами он может пренебречь, чтобы опять наведаться к Шроакам. Наверное, именно потому, что его голова была занята мыслями о возможных нежеланных вмешательствах со стороны людей, облеченных властью, он и обратил внимание на человека у дома Шроаков.

Он стоял, привалившись спиной к стене, его объемное серое пальто явно превосходило любые требования погоды. Широкие поля шляпы скрывали лицо. Шэм нахмурился. Человек вполне мог смотреть прямо на него. По крайней мере, в направлении дома Шроаков он смотрел точно. Прохожие продолжали проходить, солнечный свет сочиться с неба, а Шэма потрясла уверенность в том, что этот человек стоит тут не случайно.

Шэм с тревогой уставился на него, а тот прогулочным шагом пошел к нему через улицу. Шэм мешкал, стараясь выиграть время. Присел, начал возиться со шнурком ботинка. Человек приближался. Шэм выпрямился и, старательно делая вид, будто ровным счетом ничем не озабочен, зашагал восвояси. Он приказал себе не оглядываться, но взгляд незнакомца прямо-таки прожигал ему спину, и он, не выдержав, глянул-таки украдкой назад. Незнакомец догонял. Шэм прибавил шагу. Глядя по-прежнему назад, он не заметил, как врезался в кого-то.

Еще не разглядев, кто это, он принялся бормотать извинения. Препятствием оказалась женщина, высокая и такая широкая, что, несмотря на крепость сложения Шэма, столкновение с ним не сдвинуло ее и на миллиметр. Наоборот, это она с тревогой глядела него. Положила свои ладони ему на плечи.

— Эй, — спросила она. — Ты в порядке? — и тут же заметила его обращенный назад взгляд. — Этот человек тебя беспокоит?

— Нет, я, да, нет, не знаю, — выпалил Шэм. — Я не знаю, что ему нужно, просто он смотрел и…

— Смотрел? — повторила женщина. Незнакомец остановился. Его вдруг ужасно заинтересовала стена. Женщина прищурилась. — А ты вышел вон оттуда? — спросила она, показывая на дом Шроаков. Шэм кивнул.

— Ну, тогда не беспокойся, сынок, — сказала она. Обняла его рукой за плечи. — Чего бы он ни хотел, в обиду ему мы тебя не дадим.

— Спасибо, — пробормотал Шэм.

— Не тревожься. Мы на Манихики гостей не обижаем. — И она повела его прочь, к хорошо освещенной части города. — Уверена, что и Шроаки встретили тебя как положено. О чем ты с ними говорил? — Вопрос вылетел из ее рта без малейшей перемены интонации. Но Шэм тут же поднял голову. И увидел, что ее взгляд устремлен не на него, а на мужчину позади них, но не с подозрением, как можно было ожидать, а так, словно они вели между собой безмолвный разговор.

Сердце Шэма забилось так сильно, что у него даже перехватило горло. Спасительница, оказавшаяся вовсе не спасительницей, посмотрела на него, ее взгляд стал жестким, рука тяжелее легла на его плечо. Тот, видя, что все пути к деликатному отступлению отрезаны, избрал ту единственную дорогу, которая еще оставалась для него открытой. Он изо всех сил наступил женщине на ногу.