Роковая корона

Оглавление

100

— Ну, ну, жена, ты просто слишком переволновалась. Я тебя хорошо понимаю, — успокаивающе прошептал он. — Но все прошло. Теперь не о чем беспокоиться. — Он тихо покачивал ее в руках, пока рыдания не утихли. — Я даже не представлял, как сильно подействовала на тебя разлука.

Мод задыхалась, с трудом удерживая начинающуюся истерику, но вдруг — о, чудо! — почувствовала между бедер легкие толчки его члена, постепенно твердеющего, как яблоневый ствол. И тут же схлынула вся ее тревога.

Жоффруа быстро перевернул Мод на спину, накрыл ее тело своим и попытался овладеть ею, вначале нерешительно, но постепенно все уверенней. Мод с готовностью раздвинула ноги и обвила руками шею мужа. Сначала его попытки не увенчались успехом: Мод не была готова принять его. Со Стефаном она всегда была более чем готова, с горячностью устремляясь навстречу, стоило ему лишь посмотреть на нее, вспыхивая от любого прикосновения. О Пресвятая Дева, как же помочь ему? Закрыв глаза, она попыталась расслабиться и представить, что рядом с ней Стефан, изо всех сил вызывая в памяти любимый образ, ощущение сильного тела кузена; почти слышала слова любви, которые он шептал ей на ухо в миг наслаждения. «Это Стефан, — твердила она себе, — Стефан».

Жоффруа уже полностью овладел ею и двигался свободно и уверенно. «Это Стефан во мне, это его я обнимаю, его дыхание чувствую», — убеждала себя Мод. Постепенно, незаметно Жоффруа превратился в Стефана, и она отозвалась на его ритмичные движения. Наконец по телу Жоффруа пробежала судорога облегчения, и у нее вырвался крик: семя мужа излилось в нее, как благословение.

30

На следующее утро в спальне появилась Олдит с большой кружкой теплого вина, смешанного с резко пахнущими травами. За ней по пятам возбужденной толпой следовали анжуйские фрейлины.

— Я слышала, все в порядке, — шепнула она Мод, которая лежала в постели, опираясь на массу подушек.

— Откуда ты знаешь? — Мод взяла кружку и отхлебнула питье, морща нос от отвращения.

— Оруженосец Жоффруа сказал дворецкому, а тот главному повару, а тот — мне, что, когда граф сегодня утром появился в большом зале, чтобы разговеться, то он пел! Все люди в замке восприняли это как явно хороший знак. Ты бы видела их хитрые улыбки и подмигивания. А эти грубые остроты! — Олдит неодобрительно поджала губы, наблюдая, как фрейлины распаковывают сундуки и вытряхивают одежды.

Мод улыбнулась.

— Да, ночь прошла успешно, благодаря Пресвятой Богоматери. Что, я должна выпить это ведьмино варево?

Олдит присела на кровать.

— Обязательно. Этот напиток очень полезен для женщин в твоем положении. Клянусь Распятием, я поставлю свечу Богородице, которая, несомненно, покровительствует тебе.

— Одно препятствие преодолено, а сколько еще предстоит… — прошептала Мод, опять откидываясь на подушки. — Недомогания начались так рано; к тому же я буду выглядеть на шесть месяцев тогда, когда будут предполагать лишь пять месяцев беременности. — Она сделала еще глоток. — И потом, ребенок родится на четыре недели раньше, но у него будет нормальный вид и вес! — Мод схватила руку Олдит. — Да как же я с этим справлюсь?

— Тише, моя крошка, — протянула нянька, похлопывая ее по руке. — Тебе нельзя расстраиваться. Будем верить, что Пресвятая Богородица и дальше станет помогать нам. — Улыбнувшись, Олдит пригладила влажные колечки волос на лбу Мод. — Самое первое и самое главное препятствие позади, не так ли?

— Да, — вздохнула Мод. События прошлой ночи промелькнули у нее перед глазами, как сон. Внезапные слезы, тот невероятный, безумный момент, когда она почти поверила, что с ней не Жоффруа, а Стефан, все это удивительным образом помогло ей. — Да, — повторила она. — Мой муж не удивится, когда через месяц я скажу ему, что беременна. — Мод осторожно положила руки на свой живот. — Я чувствую, что у меня будет замечательный сын.

— Ты так уверена, что родится мальчик? — поддразнила ее Олдит.

— Абсолютно, — с сияющими глазами ответила Мод. — Подумай, Олдит, это — плод огромной любви, внук могущественного монарха и по обеим линиям правнук Завоевателя! О, каким великолепным королем он станет!

* * *

Спустя семь месяцев Мод, сидя в своей комнате, играла с Жоффруа в шахматы, и уже почти загнала его в угол. Ее анжуйские фрейлины, расположившись вокруг жаровни, вышивали приданое для малыша, который должен был родиться, по их предположениям, через два месяца. Судя про размерам живота Мод, это будет настоящий богатырь. Чуть подальше, в этой же комнате трувер из Франции пел песню «Радости любви», негромко аккомпанируя себе на лютне. А за стенами замка бушевал февральский ветер.

— Ты должна минуту подождать, жена, — сказал Жоффруа, опершись рукой о подбородок. Он наклонился над маленьким столиком, на котором лежала серебряная с позолотой шахматная доска.

— Конечно, милорд, — ответила Мод, откидываясь в кресле и прикрывая глаза. Мелодия, которую пел менестрель, была любимой песней Стефана, и он часто напевал ее, когда они оставались наедине.

— Немного вина, графиня? — Голос епископа перебил воспоминания Мод.

Перед ней стоял паж с серебряным кувшином вина и кубком.

— Мне не надо, но вы выпейте, — сказала она, заметив, что епископ, слегка нахмурившись, пристально глядит на шахматную доску.

Нахмурившись еще больше, епископ покачал головой. Мод знала, что его светлость считает шахматы как пустым, так и греховным занятием, азартной игрой, достойной порицания. Но Святая церковь запрещала играть в них только духовным лицам, поэтому он мог лишь выражать свое неодобрение.