Роковая корона

Оглавление

26

Стефан, расхаживая по двору, поприветствовал часовых, совершающих обход вокруг замка. Не в состоянии заснуть, он вышел из спальни, в которой находился с Матильдой и детьми, и отправился подышать холодным ночным воздухом, надеясь, что это освежит его голову. Часы, проведенные на пиру, были мучительны. Он увидел, как поразила Мод его умышленная холодность, как захлестнуло ее страдание. Стефан понимал, что его поведение было чересчур жестоким и что ему необходимо объясниться с нею. Гораздо лучше сказать Мод всю правду: продолжать любовные отношения для них очень опасно — оба они состоят в браке, и их любовная связь не имеет будущего. Слишком многим они рискуют ради мимолетного удовольствия. Не говоря уже о том, что Мод прежде всего его кузина. И, конечно, Стефан не мог сказать ей о том, что не собирается позволить чему или кому бы то ни было помешать ему добиться короны.

Дойдя до стены, Стефан повернул обратно, с болью вспоминая, как прекрасна была Мод во время праздника. Эти серые глаза на молочно-бледном лице, сверкающие, как угольки, от набегавших слез, вздрагивающие коралловые губы, — беззащитное, обиженное дитя. Мерцал туго натянутый зеленый шелк туники — она едва сдерживала в груди переполнявшие ее чувства. Стефану хотелось успокоить Мод, и одновременно он чувствовал, что возбуждается.

Какой-то звук привлек его внимание. Подняв голову, он увидел, как по направлению к нему скользит призрак.

— Стефан! — Шепот, жутковато прозвучавший в тишине, показался ему знакомым. Когда фигура приблизилась, Стефан узнал Мод. У него перехватило дух: с распущенными по плечам и спине волосами и серебристым от лунного света лицом она действительно была похожа на привидение.

— Что вы делаете здесь, кузина? — спросил Стефан, беспокойно озираясь вокруг: нет ли поблизости стражников.

— Я увидела вас из окна, — дрожащим голосом ответила Мод. Совсем растерявшись, она замолчала, чтобы прийти в себя. — Я не могу понять, почему вы так холодны. Чем я обидела вас? Я верила… я думала, что между нами… Я… — У Мод сорвался голос, и она не могла продолжать.

Стефан почувствовал, будто в сердце вонзился кинжал, и с огромным усилием удержался, чтобы не обнять ее.

— Простите меня, я очень плохо обошелся с вами и сейчас попытаюсь все объяснить, — сказал он, стараясь говорить спокойно и рассудительно. — Я не собирался вести себя так холодно, но у меня не было возможности рассказать вам, как обстоят дела.

— И как же они обстоят? — напряженным низким голосом спросила Мод.

— Какими бы ни были наши чувства друг к другу, — осторожно начал Стефан, — немыслимо продолжать наши отношения. То, что произошло между нами, больше не может повториться. Вы тоже сейчас замужем и несете серьезную ответственность. Встречаться нам опасно, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы должны прогонять любую мысль…

— Но я люблю тебя, — с горячностью прервала его Мод. Глаза ее казались огромными. — Я думала, что и ты меня любишь.

Стефан молчал. Любовь? Да, по-своему он любил ее. Но, по правде говоря, это мало что для него значило. Конечно, он находил ее волнующей, чувственной, отзывчивой и бесконечно желанной, он хотел ее больше любой женщины, бывшей в его жизни. Но любовь?

Стефан медлил с ответом: возвращались часовые.

— Чудесная ночь, милорд. — В голосе стражника послышался смешок.

Слава Богу, было слишком темно, и он не узнал Мод.

— Да, — ответил Стефан, быстро привлекая ее к себе.

Он сделал это лишь для того, чтобы укрыть кузину от посторонних глаз, но, как только ее тело прикоснулось к нему, понял, что совершил роковую ошибку. Мод откликнулась мгновенно, как вспыхнувший от факела сухой хворост. Ее руки порывисто обвились вокруг его шеи. Темная накидка упала, и Стефан почувствовал, что под ее свободной туникой нет платья. Он ощутил прикосновение упругой груди с твердыми, напрягшимися сосками; их бедра тесно соприкасались, а сердце Мод гулко стучало у его груди. Ее голова с закрытыми глазами откинулась назад, губы приоткрылись. Стефан не ожидал такой вспышки желания, захлестнувшей его и неумолимо разгорающейся. Предательская волна чувств застигла его врасплох, поглотив и благоразумие, и чувство долга, и даже инстинкт самосохранения.

Пристально всмотревшись в лицо Мод, Стефан жадно прижался ртом к ее губам, ощутив их теплоту и медовый вкус. Податливость ее гибкого тела растопила последние остатки стойкости, как воск, руки нашли полную грудь Мод, пальцы ласкали сквозь покров одежды твердые кончики сосков. Услышав ее прерывистое дыхание, Стефан поднял тунику и сорочку, и рука скользнула вниз по мягкому животу, отыскав внизу шелковистую выпуклость. Она была теплой, влажной, трепещущей от желания. Мод задрожала, когда пальцы Стефана прикоснулись к ней, и, задохнувшись, оторвалась от его губ. Опьяненный до головокружения ее податливостью, Стефан в данный момент больше ничего не мог сделать.

Звук приближающихся шагов заставил их быстро отпрянуть друг от друга. Мод одернула свои одежды и оглянулась. Двое стражников, увлеченные беседой, прошли по другой стороне двора, рассеянно взглянули на них и удалились.

— Это безумие, — прошептал Стефан с забившимся сердцем. — Кто-нибудь наверняка узнает тебя. Умоляю: иди к себе, или же я возьму тебя прямо здесь, сейчас, и всему придет конец.

Мод с сияющим в лунном свете лицом трепетно улыбнулась ему. В следующую минуту она уже ускользнула прочь с непринужденной грацией, оставив Стефана одного в залитом лунным светом дворе, возбужденного и сознающего, что он был обольщен еще раз.