Реализация

Оглавление

Глава 8

И вот так бывает: ждешь неприятностей, а они берут и не появляются, что не может не настораживать. Попадан Зольников оказался трудно предсказуемым. То новый виток реализации начнет на пустом месте, то в разгар весьма азартной беготни проявляет чудеса спокойствия. Нальдо очень хотелось верить, что просто с реализацией покончено, и скоро будет у них с Баськой совершенно обычный попадан - немного с крыльями и чуток с блохами. А с учетом близости Бобруйска так и вовсе без блох.

Дорога до славного городка, который совсем еще недавно, каких-то десять лет назад, имел обыкновенное название Залесье, тоже ничем примечательным не ознаменовалась. Мидлтаун покинули в полдень, перешагивая через тела спящих после ночной гулянки попаданов и нагулявшихся вместе с ними местных жителей. Потом тащились по дорогам, ночевали два раза в деревнях и один - в лесу у дороги. Зольников от нечего делать принялся перевоспитывать Силя. Воспитание уже дошло до того, что попадан стал называть кавайного Соней, отчего Соня-Силь стала грустна. По всему было видно, что вскорости попадан лишится своего "проводника". Но прекратить ненужные беседы не представлялось возможным - инструкции, чтоб им сгореть! Так и двигались: Соня с их попаданном впереди на лошадях, они с Баськой позади и тоже на лошадях, если считать Баськиного мула лошадью. Нальдо прислушивался к разглагольствованиям Зольникова, который доказывал нечто совершенно для него странное: "Как хорошо быть женщиной", и скучал. Послушать попадана - так и правда, хорошо. И даже конь Зольникову попался на диво покладистый: старый мерин-тяжеловоз настолько флегматично отнесся к своему новому хозяину, что Нальдо и по поводу коня начал мучиться подозрениями - а все ли тут чисто? Уж очень странно проходила эта часть путешествия. Еще и Баська размечтался, мол, хорошо бы прямо из Бобруйска обратно домой.

Даже когда на горизонте появились каменные стены города, ничто не испортило спокойного путешествия. Нальдо весь извелся от нехороших предчувствий. К счастью, Соня вспомнила о своих обязанностях проводника и взялась объяснять Зольникову почему вокруг стен города стоит лес каменных столбов.

- В городе проживают в основном оборотни. Разных национальностей. А все оборотни любят метить территорию... Деревья не выживают. А в городе метить запрещено. Кто хочет пометить и подраться, выходит за стены. Лучше все-таки под носом помазать...

И попадан сам, что еще удивительнее, обчихался, но чесноком натерся. Наверное, не хотел озвереть и обнюхивать все окрестные столбы... Или так блохи замучили, что магазин с шампунем стал его самой главной целью.

Наихудшим испытанием оказалась общественная баня города Бобруйска. Поскольку жители этого города, что естественно, блох терпеть не могли, пускать на постой оборотня без справки из бани никто не собирался. В местных термах страшно смердело псиной, а из прожарочной для одежды просачивались такие запахи, названия которым не мог придумать даже начитанный Баська. Соня терпеливо ожидала на улице, но при этом еще и стонала, демонстрируя утонченность своей натуры. Нальдо же пришлось ходить за попаданом во все помещения, что он честно приравнял к подвигу. Пережив этот малоприятный визит к бобруйским банщикам, он утешил себя тем, что вот теперь-то они отдохнут.

Баська сверкал белозубой улыбкой и болтал без умолку, благо избавился от шепелявости. В трактире было чистенько и малолюдно, то есть.... оборотней было не много. Попадан и Соня щебетали у стойки: кавайная попаданша убеждала Зольникова, что его ошейник от блох, замаскированный под украшение, "вполне гламурный". Попадан вертелся у стойки, пытаясь рассмотреть себя в зеркале за рядами бутылок. Трактирщик весьма ловко удваивал ассортимент, поместив зеркало за полками. Вот ради этого предмета интерьера они к стойке и отправились. Нальдо даже почувствовал, что еще чуть-чуть и он заснет от полного умиротворения. Беседу с Баськой Наль поддерживал многозначительными "угу" и "неужели".

- И никакой наш попадан не писатель. Скоро дома будем!

- Неужели?! - В очередной раз откликнулся Нальдо.

- Ну, конечно! - Многозначительно заявил поклонник русской классики. - Это же ясно как белый день! Если бы и впрямь чего такое подозревали, то без слежки СовБезников не обошлось бы! Писатели - мастера слова и влияют на неокрепшие умы не хуже магов! - Задвинул обоснование не в меру начитанный гном.

Насчет того, что у гнома ум не окреп, Нальдо не сомневался, а вот насчет своего поспорил бы, но было откровенно лень. Доля истины в рассуждениях Баськи была. Да еще какая доля! Наль решил подстраховаться и осмотреть зал, применив заклинание "магического ока". Если СовБезники здесь были, то они наверняка следили за ними от самой бани, если не из самой бани. В народе это заклинание называлось "просветкой", и каким бы сильным ни был наведенный морок, проникало хоть через какое угодно количество слоев иллюзии. Вообще-то, к применению "просто так, от нечего делать" такое заклинание было запрещено. Но кто сказал, что сопровождая очень подозрительного попадана, Наль не имел права им воспользоваться?

В углу сидели два кота-оборотня и слизывали сметану с ложек - удовольствие растягивали. Ну, этот мир у них до первой кошки. Из помещения за стойкой показался трактирщик - вполне себе волк-оборотень. Их чудо крылатое крутилось перед зеркалом: не демон, а петух какой-то, а вот рядом с ним... Нальдо позволил заклинанию рассыпаться и сплел его еще раз. Так и есть. Пришлось признать, что ум не окреп не только у Баськи. "Но этого же не может быть!" - повторял себе Нальдо, вспоминая бурную ночь Зольникова с "Силем" и павшую в битве кровать. Рядом с их попаданом стояла обворожительная эльфийка, причем на её форменные нашивки был наложен такой морок, что даже "магическое око" под него не заглянуло. Не зря говорят, что СовБезники все слегка ненормальные... Хотя то, что Наль видел собственными глазами в комнате попадана, это - не слегка!