|
Оценить:
|
Если верить в чудеса
9
Становятся ли ее щечки и грудь такими же нежно-розовыми во время секса? Смотрит ли она теми же глазами: темными, округлившимися, но полными страсти, а не смущения?
Весь остальной мир интересовал Трэвиса меньше, чем ответ на эти вопросы.
– Если протоколы соблюдены, – начал он, придвигаясь к ней ближе, упираясь ладонями в крышу пикапа так, что Дженни оказалась в плену его рук, – мне бы хотелось пойти дальше.
– Что ты имеешь?.. О чем ты?..
Он посмотрел ей прямо в глаза. Посмотрел на ее губы. Дал ей пару секунд для обдумывания происходящего.
– Нет, – прошептала она.
– Да, – сказал он и медленно, очень медленно опустил голову и поцеловал ее.
Ее губы раскрылись. Его язык скользнул внутрь. Сердце выпрыгивало из груди. Его вкус, его тепло внутри ее рта…
«Боже мой, – подумала она. – Боже мой!»
Его руки обхватили ее. И тогда Дженни обхватила его шею. Прижалась к нему.
Обняв ее за талию, Трэвис поднял ее. Он медленно поцеловал Дженни, слегка кусая ее за губы…
Сводящее с ума желание поразило ее тело.
– Прекрати, – прошептала она, но он не послушал ее.
Лишь медленно опустил на тротуар.
«Не останавливайся», – думала она.
Он не останавливался, только обнял крепче. Положив руки на ее бедра, плотно прижал к себе, позволяя оценить свое возбуждение.
Теперь он касался ее груди, с мучительной медлительностью играя пальцами с ее сосками.
– Что, – шептала она, сбив дыхание, – что ты делаешь?
Он засмеялся так хрипло, так возбуждающе, что Дженни почти застонала в ответ.
– А на что это похоже?
Она судорожно сглотнула:
– Это похоже… Похоже, будто ты хочешь заняться со мной любовью.
– Хорошо. – И он поцеловал ее в шею. – Потому что именно этим я и хочу заняться, Женевьева. Именно этим я и собираюсь заняться.
Он поцеловал ее между шеей и плечом.
Это было волшебно…
Дженни закрыла глаза, и мир вокруг закружился.
И когда он попросил поехать с ним, она дала единственный логичный ответ, потому что Дженни прежде всего была человеком логичным.
Она ответила:
– Да.
Глава 4
Светофор впереди уже переключился с желтого на зеленый, и Трэвис рванул вперед. Осталось всего лишь несколько кварталов.
Женевьева молчала. Она ни слова не произнесла, как они сели в машину.
Он взглянул на нее. Она сидела выпрямившись, глядя строго перед собой, сложив ладони на коленях.
Ее руки дрожали.
Неужели она передумала?
– Эй, – произнес он мягко.
Она взглянула на него, затем отвернулась. Он потянулся к ней и взял за руку. Ее кожа была ледяной.
Она напугана? Но на парковке Женевьева недвусмысленно отвечала на его ласки. Он положил свою ладонь поверх ее, дождался, пока ее рука расслабится, и притянул к себе.
– Мы почти приехали.
Она кивнула и закусила нижнюю губу.
– Я живу на Тертл-Крик. Возле парка Ли.
Женевьева не ответила. Да и зачем было отвечать?
Он не риелтор, везущий клиента на просмотр очередной квартиры. Если бы она хоть что-нибудь сказала…
И как получилось, что он вез ее к себе?
Трэвис не был любителем приглашать девушек к себе домой. Не то чтобы она была его девушкой…
Да зачем он вообще все так усложнял?
Трэвис прокашлялся:
– Ты уже… Ты бы не хотела где-нибудь сначала остановиться? Выпить вместе? Или поужинать?
Она уставилась на него. Да и почему бы ей не уставиться? Он знал, и она знала, чем они собираются заниматься, а теперь, посреди дороги, он вдруг решил остановиться поужинать.
Так и есть!
Он улыбнулся:
– Я только что понял: мы пропустили ту часть с вопросами, как у кого дела, ну и прочее. Так что, если ты не против остановиться у какого-нибудь ресторана…
Она слегка облизнула губы. Трэвис мгновенно напрягся, заметив это.
– Нет, – ответила Женевьева тихо, но четко.
Она хотела его так же сильно, как он ее.
Его квартира была уже совсем неподалеку.
Он сбавил скорость. Взял пульт и открыл гаражные двери. Заехал внутрь. Закрыл гаражные двери.
И, не в силах больше ждать, Трэвис отстегнул свой ремень безопасности, отстегнул ремень девушки и обнял ее.
– Женевьева, – сказал он и поднял ее лицо.
Ее губы раскрылись, и они поцеловались.
Все так же страстно, как было на парковке.
Поцелуй, ее губы, биение его сердца…
Он не мог вспомнить, чтобы до этого ощущал столь же сильное желание.
Сперва ему показалось, что это не было взаимно. Она не шевелилась, не отвечала… Но затем стон вырвался из ее груди, и она прижалась к нему.
«Сейчас», – подумал Трэвис.
Прямо сейчас! Прямо здесь!
Нет, это исключено. Стоило начать – и они уже не смогли бы добраться до кровати. Но ему нужно было прикоснуться к ней. Немедленно.
Юбка едва прикрывала ее бедра, и он скользнул ладонью под ткань, наслаждаясь теплом ее тела.
– Подожди, – прошептала Женевьева, но он не мог ждать.
Не мог… можно было начать хотя бы с этого! Господи, да хотя бы с этого – оставить руку между ее ног, положить ладонь на шелковые трусики…
Она застонала сладко и прерывисто:
– Трэвис.
Впервые она произнесла его имя. И то, как она его произнесла, то, как горячая влага пропитала ее трусики, почти свело его с ума.
Он впился в ее рот губами, проскользнув языком внутрь рта. Она постанывала, зарывала ладони в его волосы. Трэвис отодвинул ее трусики в сторону, погладил…
Ее стоны были нежными и едва различимыми.
Если он не остановится сейчас, будет слишком поздно.
Быстрый последний поцелуй. Затем Трэвис выпрыгнул из машины, зашел со стороны пассажирского сиденья, взял Женевьеву на руки, поймав ее губы поцелуем, и отнес к лифту, ведущему в его пентхаус.
