Принц шутов

Оглавление

— Неплохо себя чувствует. — Я хотел сказать, что это не его дело, но, когда ты далеко от дома и беден как церковная мышь, стоит поумерить гордость. Гариус был единственным, на кого я находил время. Он не мог выйти из комнаты, разве что кто-нибудь взялся бы его вынести. И я заглядывал в гости. Возможно, это была единственная обязанность, которую я соблюдал. — Вполне неплохо.

— Хорошо, хорошо. — Тэпрут заломил руки, словно выжимая одобрение. Его пальцы были бледными, слишком длинными. — И, хаульдр Снагасон, как там на Севере?

— Холодно и слишком далеко.

Снорри поставил пустой кубок и облизал зубы.

— А Уулискинд? Все еще прекрасен? Рыжие дойные козы на склонах Скраа, черные, для шерсти, — на хребтах Нффлра?

Снорри прищурился, возможно думая, не читает ли директор цирка его мысли.

— А вы… были в Уулискинде? Ундорет запомнили бы цирк, но о солоне я до сегодняшнего дня не слышал. Да, кстати, — надо бы на него посмотреть.

Тэпрут улыбнулся — узкие ровные зубы, тонкие губы. Он снова откупорил ром и собрался наполнить наши кубки.

— Простите, но вы же видите, как я веду дела: прислушиваюсь, задаю вопросы, храню любую частицу информации. — Он постучал себя по лбу. — Здесь. Гляди-ка!

Снорри поднял перед собой кубок здоровой рукой.

— О да. Рыжие козы Скраа, черные — Нффлра. Хотя пасти их больше некому. Пришли черные корабли. Мертвые с Затонувших островов. Свен Сломай-Весло навлек на нас такую участь.

— А-а! — Тэпрут кивнул, сложил пальцы домиком, поджал губы. — Тот, из Хардассы. Жестокий человек. Боюсь, недобрый. — Его слова сопровождались взмахами бледных рук. — Возможно, у коз, рыжих и черных, теперь новые пастухи. Парни Хардассы.

Снорри выпил свой ром и положил отравленную руку на стол — ножевая рана являла собой воспаленную сочащуюся щель между сухожилиями.

— Почини меня — и сможешь изменить эту историю, циркач.

— Всенепременно. — На лице Тэпрута мелькнула улыбка. — Лечи или убей — наш девиз. Гляди-ка. — Его руки порхали вокруг руки норсийца, не касаясь, но следуя линии разреза.

— Иди в фургон Варги. Самый маленький, с красным кругом на боку. Там, неподалеку от ворот. Варга промоет рану, зашьет, перевяжет. Ее припарки — самые лучшие. Гляди-ка! Даже старая рана пройдет.

Снорри встал, и я собрался вслед за ним. Это уже превратилось в привычку.

— Не останетесь, принц Ялан?

Тэпрут не поднял глаз, но что-то в его тоне остановило меня.

— Найду тебя позже, — сказал я Снорри. — Зачем смущать тебя — еще ж обрыдаешься, когда Варга примется за работу. И слона не пропусти. Они зеленые и любят мясо викингов.

Снорри фыркнул и выскочил на солнце.

— Грозный какой. Гляди-ка! — Тэпрут смотрел, как за Снорри развевается полотнище, прикрывающее вход в шатер. — Слушай, принц. Как получилось, что вы путешествуете вместе? Что-то ты не похож на человека, привычного к дорожным тяготам. Как это норсиец не убил тебя, а ты не сбежал к теплу родного очага?

— Да будет тебе известно, что я познал в Скорроне чуть больше тягот, чем… — Тэпрут медленно, с сожалением покачал головой, и мой пыл несколько угас. Я боялся, что, если упомяну свои подвиги при перевале Арал, он засмеет меня. Вот в чем проблема с теми, кто знает слишком много. Я вздохнул. — Честно? Нас связала магия. И приносящая, чтоб ее, слишком много неудобств. Ты бы не?..

— Маг, повелевающий умами? Невидимая рука, что могла бы разделить вас? Гляди-ка! Будь у меня такая, этот цирк стал бы золотой жилой, а я — богачом из богачей.

Я ждал, что он поднимет на смех рассказ о колдовстве, но Тэпрут воспринял все всерьез — такое облегчение, а вот узнать, как трудно будет освободиться от чар, было уже не так приятно.

Тэпрут допил ром и снова убрал бутылку в ящик.

— Раз уж зашла речь о богачах, должно быть, ты знаешь некоего Мэреса Аллуса.

— Ты знаешь…

Разумеется, Тэпрут знал. Он знал о спрятанном брате королевы, слишком искалеченном, чтобы занять трон. Он знал о козах, пасущихся на склонах далеких фьордов. Едва ли он мог не знать о короле преступного мира Вермильона.

— Гляди-ка. — Тэпрут поднял тонкий палец к столь же тонкому носу. — У Мэреса есть секреты, которых даже я не знаю. И он тобой весьма недоволен.

— Тогда, может статься, путешествие на север будет полезно для моего здоровья, — сказал я.

— И то правда.

Тэпрут жестом выпроводил меня, трепеща пальцами, будто я акробат, пришедший попросить еще опилок для арены, а не принц Красной Марки. Я дал ему это сделать: если человек, который слишком много знает, не церемонится с тобой, лучше и правда уйти.

9

Беременная женщина, прервав работу над татуировкой, повела меня к фургону Варги. Она ковыляла впереди и выглядела так, будто была вот-вот готова опростаться, хотя сама сказала, что осталось еще несколько недель.

— Дэйзи, — произнесла она. Ее имя? Или это она так собиралась назвать потомство, буде то окажется женского пола? Я не слишком внимательно прислушивался. Мы только что прошли мимо фургона, где сидела женщина в облегающей шелковой одежде, скрестив лодыжки за головой, и внимание мое рассеялось.

— Дэйзи? Хорошее имя.

Для коровы.

Я заметил слона, привязанного цепью к толстому столбу, за забором, который он мог бы легко снести. У загородки из двух бочек и положенной на них доски отдыхали несколько циркачей, поджарых и мускулистых. Они разглядывали слона и прохожих в тени груженной пивом повозки. Цирк всегда предусмотрительно запасался элем для зрителей. Думаю, впечатлить пьяную толпу существенно проще.