Выбери любимый жанр

Оценить:

Спецназ всегда Спецназ. Прорыв диверсанта

Оглавление

– Не-а. Откуда ему взяться? Складов вооружения года полтора как нет.

– Жалко. А то у меня, кроме финского ножа, нет ничего.

– А вы из каких будете? – осмелился наконец полюбопытствовать часовой.

Саша достал из кармана гимнастерки солдатскую книжку убитого связного-мотоциклиста. Люди почему-то больше верят документам с печатями.

– Терехин Алексей Митрофанович, – прошептал Иван и вернул Саше книжку. – Так вы уж старый совсем.

Саша чуть не подавился сухарем.

– Это не я старый, это ты молодой.

– А вы коммунист?

– Не удосужился, – коротко ответил Саша.

– А вот я – комсомолец, – часовой показал на красный значок, приколотый к груди.

– Вы, Алексей Митрофанович, из какого же рода войск?

Врать почему-то парню не хотелось, хотя проще всего было сказать – из пехоты.

– Диверсант я, Ваньша.

Парень от удивления округлил глаза.

– Не слыхал я о таких войсках.

– О чем на складе услышать можно?

Иван обиделся и замолчал.

– Не дуйся. Войска, можно сказать, секретные, подчиняются Генштабу, потому ты о них и не знаешь.

– Так вас чего – в тыл к немцам с особым заданием забросили? – Глаза у часового загорелись.

– Нет. Я в окружение попал, повоевать немного успел, а потом на тебя вот вышел.

– И немцев живых видели?

– Как тебя.

– А самому убивать довелось?

– А как же – даже вот этим ножом.

Часовой со страхом посмотрел на нож, воткнутый лезвием в стол.

– Так вы же им консервы открывали!

– И что с того? Одно другому не мешает. Я привык, и ты привыкнешь. Слушай, разморило меня. Я вздремну немного, а ты поохраняй – тебе не привыкать.

За прошедшие дни Саша устал, вымотался, наголодался. А сейчас поел и, почувствовав себя в безопасности, расслабился. Веки закрывались сами. Он улегся на жесткий топчан, на котором наверняка отдыхала караульная смена, и мгновенно провалился в сон.

Глава 7. Паровозник

Проснулся он оттого, что солнце все так же светило в окошко караульного помещения. Рядом кто-то заскрипел табуреткой. Саша вскинулся, схватился за ножны, однако нож был воткнут в столешницу. Фу-ты, это Иван за столом сидит – аж испугал!

Рот у Ивана был до ушей.

– Здоров ты спать, Алексей Митрофанович! Сутки ведь проспал!

– А ты не загибаешь? – не поверил Саша.

Но похоже – не врет. Чувствовал себя Саша отлично – выспавшимся, отдохнувшим, полным сил. И снова голодным.

– Угощай, хозяин!

– Ну ты и диверсант! Только спать и есть горазд!

– Не сомневайся. Диверсант настоящий, сам потом убедишься.

– Так вы меня с собой берете?

– Что значит «беру»? Мы этот склад своей базой сделаем – хотя бы на первое время. А что? Крыша над головой есть, печурка в углу стоит, консервов на складе полно. Чем не база? Оружие сами раздобудем – чай, руки пока не отсохли. Единственное «но» – уходить от базы далеко надо будет. Нельзя немцам вредить по соседству – вычислят быстро. Собаки у них есть, сам убедился. Еле ушел.

У Ивана округлились глаза.

– Расскажи, Алексей Митрофанович.

– Чего ты меня по отчеству величаешь? Я не командир над тобой. Мы оба – бойцы РККА, вот и зови по-простому – Алексей.

– Хорошо. Да ты ешь! – Иван подвинул к нему сухари и открытую банку рыбных консервов.

Саша ел не спеша – все-таки он был уже не такой голодный.

– А что сказать, Ваня. Наша часть под Рогачевом стояла. Ночью разведка немецкая в наши окопы пожаловала, а я из блиндажа оправиться вышел. Дали мне по башке и поволокли к себе – вроде «языка». Я вовремя очнулся и этим вот ножом обоих и порешил. По оврагу пошел – думал к своим выбраться, а вышел в немецкий тыл. Немцы, видно, своих убитых разведчиков нашли, собаку по следу пустили.

Саша намеренно рассказал не все, не упомянув эпизоды с захватом танка и обстрелом бронепоезда.

– И от собаки ушли?

– Ага! Ручей попался, так я по нему и ушел.

– Здорово! А вообще-то вам, Алексей, умыться бы не помешало – лицо черное от копоти.

Иван подошел к тумбочке, достал и протянул Саше маленькое зеркальце. Саша посмотрел в него и замер. Неужели это он? Лицо в ссадинах, в пороховой копоти от стрельбы в танке, щеки обросли изрядной щетиной. Как есть бомж!

Видно, последнее слово он вслух произнес, потому как Иван переспросил:

– А кто такой бомж?

– У тебя где-нибудь умыться можно? – Алексей сделал вид, что не расслышал вопроса.

– Ручей рядышком. Пошли, покажу.

Саша сначала вымыл с мылом лицо и руки, а потом залез в ручей и помылся весь. Не одеваясь, держа в руках сапоги и грязное обмундирование, ввалился в караулку.

– Вань, ты говорил, что второй склад с обмундированием? Одень меня в чистое.

– Гулять так гулять, – поднялся со скамейки Иван, – идем.

Саша подобрал себе нательную рубаху, трусы, а не кальсоны; гимнастерку, брюки-галифе и портянки новые, а то старые от грязи и пота больше на тряпки были похожи, и впервые за несколько дней почувствовал себя человеком.

– Вань, мне бы побриться теперь.

– Это мы мигом!

Иван достал из тумбочки безопасную бритву, помазок, подогрел на печке воду в жестяной кружке. Саша сбрил щетину, с удовлетворением провел по щекам ладонью. Совсем другое дело!

– Ну что, Ваня, пройдемся по округе?

– А склады как же?

– Ты дужки замков в проушины вставь, чтобы зверье продсклад не разорило. Да, штык с винтовки сними – он только мешать будет.

Саша подождал, пока Иван закроет створки ворот на складах. Сам же обдумывал, куда податься. Железная дорога, по которой бронепоезд шел, километрах в пяти-семи слева осталась. Вот туда и надо наведаться. У немцев пока вся жизнь вертится вокруг дорог – шоссейных, железных. Вперед прут, силу чувствуют, куража еще полно. Думают до осени Москву взять! А вот зарядят дожди, грунтовки превратятся в болота. Когда же морозы ударят да снег пойдет, тогда для немцев совсем беда будет. У них же техники полно, которая к нашим суровым условиям не приспособлена.