Судьба-Полынь Книга I

Оглавление

Замок давно превратился в ржавую загогулину, чьи дужки переломились, стоило лишь приложить немного усилий. Крышка приподнялась неохотно, со скрипом. Арда охватило разочарование. Внутри было пусто. Лишь на дне лежал небольшой сверток. Не теряя надежды, мальчик выудил его, трепетно развернул. Это оказалась простая, покрытая плесенью тряпка. Ард зло откинул ее в сторону и огляделся. Больше ничего интересного в башне не наблюдалось. Не будет же крыться его выздоровление в выцветшем гобелене? А рыться в битых камнях не хватит сил…

Всхлипнув, мальчик привалился плечом к стене. Неужели все напрасно? И он зря забрался в проклятую развалюху? Нет, нет, и еще раз нет! Это не простое место. Оно не может быть обычной сторожевой башней!

Под проломленным столом, поверх которого громоздился каменный блок, валялась всякая мелочевка. Позеленевшие монеты, разбухшие от влаги шкатулки, глиняные черепки и пара погнутых подсвечников. А еще — песочные часы. Они-то и привлекли внимание.

Мальчик аккуратно подцепил серебряную цепочку, на которой висели часы, и поднял их.

Мутноватое зеленое стекло. Красный, весь в узорных насечках каркас из меди. Внутри — мерцающие гранулы. Словно песчинки золота или обращенного в пыль света.

Сглотнув, Ард надел часы на шею. Ничего не произошло.

Вернулся холод. Навалился с яростью, заставив калеку дрожать. Промокшая одежда снова показалась неподъемно тяжелой, руки пронзала боль — ободранные пальцы кровоточили, запястья распухли.

Сжав зубы, Ард повалился на бок. Прямо в тухлую воду. Сильно захотелось спать. «Закрыть глаза, и отдаться на волю сна…» Калека сразу прогнал эти мысли. Приподнялся на локтях, пополз к пролому в стене. Только теперь стал осознавать, что, скорее всего, не доберется до берега. Сил почти не осталось.

— Буду кричать. Здесь тихо, Айла должна услышать. Она чуткая как кошка…

Протиснулся в лаз.

Судорога пронзила тело. Ард, взвыв, вскинулся, угодил локтем в один из блоков в проломе. Сочно затрещал камень, и часть кладки обрушилась на парня, придавив его к земле. Юноша закашлялся. Проклятая пыль набилась в рот, нос, волосы, резала глаза, противно скрипела на зубах. Калека окунул голову в воду, избавляясь от ее запаха и вкуса.

Боль в икрах, бедрах и пояснице ворвалась в сознание. Тело словно раздирали на куски раскаленными щипцами. Юноша заорал. До слез, до сорванного горла. Эхо заметалось надо озером.

— Ард! — взволнованный голос не дал ухнуть в бездну беспамятства. — Ард, держись!

По скрытой под водой дороге, вздымая тучи брызг, к нему мчалась Безымянная.

Глава 8 Ильгар

Нацепив стеганку, Ильгар забросил на плечо перевязь и направился к реке. Ветер к ночи стих, и пламя костра горело ровно, отражаясь в поблескивающей воде. Оглушающе квакали на разные голоса лягушки, стрекотали в траве кузнечики. Рассевшись кружком, воины его десятка обжаривали в углях сладкие клубни и о чем-то тихо разговаривали. Многие озадаченно поглядывали в сторону леса.

— Что стряслось? — немного резче, чем хотел, спросил Ильгар. — Надеюсь, вы не из-за пустяка выдернули меня из постели, иначе завтрашний день начнете с марш-броска на четыре лиги.

— Мы нашли труп в лесу, — ответил Кальтер.

— Радостная весть… Какое отношение он имеет к нам? Предупредите посыльных — путь донесут офицерам.

— Это не простой труп, — покачал кудлатой головой Нур. Неухоженная борода и курчавые космы частенько служили поводом шуток и острот у сослуживцев, но воин наотрез отказывался стричься и относился к поддевкам с непробиваемым спокойствием. — Похоже на ритуальное убийство.

— Допустим, что так. — Ильгар повысил голос: — Повторяю — это касается нас? Нет. Расходитесь!

Барталин что-то неразборчиво пробурчал, приканчивая один из клубней.

— Чего?

— Не ори, десятник, — закончив жевать, ветеран обтер пальцы и губы травой. — Тело не просто на тропинке валялось. Его спрятали. Если в лесу поселение язычников — следует это выяснить и предупредить офицеров. Наберем вистов, а ты получишь лишнюю отметку в грамоту с заслугами. Как тебе такое?

— Никак. Много мне пользы, если вас язычники передушат! — Но Дядька чаще всего оказывался прав. Ильгар махнул рукой. — Ладно. Уговорили, мерзавцы. Кальтер, Барталин, Нур — идем. Остальные — отправляйтесь спать.

Негоже тащить в глушь весь десяток. Чем меньше шума, тем лучше.

Если к вечеру у реки прохладно и свежо, то в хвойном лесу впору стучать зубами от холода. Казалось, сама земля источает стужу. Тонкие струйки пара вырывались изо рта, траву серебрил легкий налет инея. Бор был старый. Могучие и разлапистые ели взмывали ввысь, разрывали землю толстыми корнями, заслоняли ветвями небо. Сильно пахло смолой, мягкий грунт устилали прошлогодние иголки. Звуки глохли, даже мерное рокотание Безымянной осталось где-то позади.

Ильгар сам вырос в лесу, но не мог понять, как Кальтер умудряется вести их к цели. Все вокруг выглядело одинаковым, словно заколдованным. Даже обомшелые валуны и полые бревна, насквозь источенные жуками. Но стрелок шел уверенно, словно ночью по родной деревне.

— Вот, — остановившись, сказал Кальтер.

Ильгар забрал у него фонарь. Присел возле кучи лапника. Под ветвями белело обнаженное мужское тело. Никаких опознавательных татуировок и шрамов, кои так любили наносить на кожу дикари.

— У него нет пальцев на руках и ногах, — принялся рассказывать Нур. — Отрезан нос и выбиты зубы. Кровь до капли спустили, наверное, на месте казни. Разделали как свинью.