Мой милый жандарм

Оглавление

– Инженер проживает где-то в районе Лефортово, точного адреса я сказать не могу… – с хрустом переломив карандаш, она с болью в голосе воскликнула: – Прошу вас, Деян, оставьте меня немедленно, не терзайте мое несчастное сердце!

Молча поцеловав ей руку, я быстро покинул комнату. Кровь азартно застучала в висках, предвещая скорую погоню. Сунув листок в руки скучающему Ильину, я возбужденно приказал:

– Срочно запроси адрес этого господина! Нагрянем с обыском прямо сейчас.

Пробежавшись глазами по тексту, филер перевернул листок и, всмотревшись в изображение, хмыкнул в седые усы:

– Интересный раскладец получается, Деян Иванович. Господин с рисунка знаком мне шапочно – это личный порученец генерал-лейтенанта Бухольца, окружного интенданта… Как бы нам не оплошать-то с обыском поспешным? Видится мне, что инженер этот мелкая сошка, и за ним другие фигуры стоят, крупного калибра.

Глава девятая

Петр Трофимович все утро брюзжал, какая я доверчивая и наивная особа. Помогать никчемному человечишке, каким ему представлялся Жорж, по его словам было краем легкомыслия и беспросветной глупостью. В чем-то я была с ним согласна, но на своем стояла твердо: обещание нужно выполнять, как бы ни хотелось обратного. Сердито нахмурившись, купец нехотя произнес:

– Вижу, тебя не переубедить. Что ж, поступай, как знаешь… – и неожиданно подмигнул мне с явным одобрением: – А что слово даденное блюдешь крепко, так за это от меня величайшее уважение тебе… Но будь осторожна, дочка, не дай обвести себя вокруг пальца.

– Хорошо, дядюшка, – беспрекословно кивнула я в ответ.

Петр Трофимович хмыкнул в бороду – ему нравилось, когда я так к нему обращалась. Признаюсь честно, мне и самой это доставляло удовольствие. В этой маленькой и дружной семье я чувствовала себя не гостьей, а близкой и любимой родственницей.

К обеду прибыл Жорж. В новеньком, идеально подогнанном костюме и с шикарным букетом ярко-алых роз. Дрогнуло изменчивое девичье сердце, млея под пылким взором галантного кавалера и тая от бархатных речей. Дрогнуло и… вновь обрело душевное спокойствие, едва смысл сказанного дошел до холодного разума.

– Мне не нужны никакие дивиденды! – отрезала я. – Помощь моя бескорыстна, но вы должны пообещать мне одну вещь…

– Покорно внемлю вашим словам, – захлопал пушистыми ресницами красавец-кассир, предано выкатив глаза.

– Дайте мне слово, что покончите со своими темными делишками раз и навсегда!

Жорж клятвенно сложил руки на груди.

– Мне это невозможно – обмануть ваше доверие. Если сумеете вернуть долг, то поверьте, жизнь моя начнется сызнова.

Бездонно-серые глаза взирали с искренней мольбой. Ну как здесь не поверить? Вздохнув, я деловито уточнила:

– Сумма большая?

– Двадцать тыщ рублей, как одна копеечка, – отчего-то шепотом поведал Жорж.

Петр Трофимович, в чьем кабинете и происходила беседа, удивленно крякнул. Да уж, капитал по меркам эпохи и в самом деле немалый. Интересно, откуда он у простого кассира? Словно прочитав мои мысли, Жорж торопливо вставил:

– Мне довелось как-то сорвать немалый куш на бегах, и я в тот же день купил на весь выигрыш бумаги золотодобывающей артели. Весьма удачное вложение оказалось, признаюсь вам как на духу… Кое-какие сбережения имел и без этого, и все отдал этому проходимцу…

Он сокрушенно махнул рукой. Врешь ты, братец, насчет сбережений, решила я про себя, но допытываться до истины не стала. Пусть его. И лишь через минуту спохватилась:

– Ваш проходимец… Кстати, как его зовут?

– Промышленник Астафьев, – быстро ответил Жорж. – Владеет прядильной фабрикой и механическими мастерскими.

– Бог с ними, с мастерскими… Скажите, вы в долг давали деньги или бумаги?

– Разве имеет это значение? Отдал ему бумагами, по текущему курсу аккурат на двадцать тысяч и вышло.

Деньги следов не оставляют, а вот ценные бумаги… Плотоядно облизнувшись, я вкрадчиво, чтобы не спугнуть удачу, спросила:

– Сделку как оформляли?

– Как обычно, – кассир недоуменно пожал плечами. – Биржевой маклер внес запись о продаже в реестр, и мой знакомец стал новым владельцем… – посмотрев на меня восхищенным взором, он радостно хлопнул в ладоши: – Как просто ларчик открывается! Достаточно взять выписку из реестра, и плут не сможет отвертеться от долга.

– Не пойдет… – от огорчения я прикусила губу.

– Решительно не понимаю ход ваших мыслей, – после долгой паузы признался Жорж.

– Раз есть запись о смене акционера, предполагается, что вы и деньги получили… Каким образом происходит продажа акций?

– Либо чек выписывают, либо ассигнациями платят. Можно и со счета списать, это как договоришься.

– Вот видите, обычная практика, в том числе, и оплаты наличными. А теперь поставьте себя на место судьи: приходит некий господин и заявляет, что с ним не рассчитались по сделке. И времени с той поры прошло немало. Спрашивается, что ж он сразу-то с жалобой не прибежал… Как полагаете, вам хоть капельку поверят?

В глазах кассира мелькнул испуг, затем разочарование и странный огонек злобы. Или мне показалось?

– Аннушка, может не стоит тебе ворошить без нужды осиное гнездо? – неожиданно вмешался Петр Трофимович. – В наших кругах промышленник этот почетом особым никогда не пользовался… Сущую правду скажу, слава идет о нем дурная. В делах фабричных у него убыток сплошной и запустенье, но капиталом прирастает изрядно.

– Как это может быть? – невольно вырвалось у меня.

Купец степенно огладил бороду и нехотя произнес:

– Слухи разные ходят, один пуще другого. Говорят, что на откупе у него и судейские есть и чины из полиции немалой должности. Коль неладны у кого дела торговые, жди его скоро в гости. Последнее обманом отнимет, да тебя же еще виноватым и признают… Словом, негодный человек и до крайности бессовестный. И к роскоши неуемной пристрастен без меры, ни в чем себе отказа не ведает… Не лезла бы ты, дочка, к нему, беды потом не оберешься.