Будь проклята Атлантида!

Оглавление

— Погоди! — буркнул Ор в ответ на расспросы. — Сперва надо подложить камни, чтобы освободить бурдюк. — И тогда Глава Умельцев, правая рука Ацтара, ухватил увесистый осколок гранита и поволок к зависшей глыбе. Она так и осталась жить на весу — чудище о шести каменных ногах. А пока Кеатл чистил алый плащ, Палант шепнул Ору о другом, синем плаще. Разве мудрые рискнут отказать в нем дикарю, для которого девятивесельный повелитель таскает камни!

Кеатл условился, что пришлет в Долину умельцев — учиться у гия шить бурдюки и обращаться с ними.

— А может быть, отдашь его мне? — Кеатл с вожделением покосился на гия.

— Ну, ну, не жадничай! — засмеялся Ферус. — В толковых людях не у тебя одного нехватка. Да он и сам не захочет.

Когда Ор с Палантом вошли в дом, Алх задернула занавеси на окнах и зажгла светильник. Велев

Илле следить, чтобы мужчины не шумели, гиянка вышла.

С тех пор как ожидающая ребенка Илла перебралась в дом Тейи, в этом жилище, прежде вольном и беззаботном, настал строгий порядок: Алх все взяла в свои руки. Для начала, скептически оглядев рабов Тейи — двух яптов и либа, — она заявила, что для безопасности и благополучия дома нужны по меньшей мере два гия, — и поставила на своем.

Хозяйку дома Алх ни в грош не ставила, хотя очень любила слушать ее песни, на Ора покрикивала, Паланта уличала в неверном произнесении гийских слов. Зато Иллу она, вопреки всякой очевидности, считала гиянкой и Матерью того разношерстного рода, который собирался в доме Тейи. Дом этот стоял над рекой, в десятке стадий от дозора, закрывающего вход в Долину Древа. Двухэтажное каменное строение окружал одичавший сад.

— Ор, как давно ты не приезжал! — Илла прижалась к мужу располневшим телом.

— Что делать, сестренка! — вздохнула Тейя, искоса глянув на Паланта. — Женам знатоков достаются лишь остатки от охоты за тайнами!

— Ты же сама сказала, что так безопаснее, — стал оправдываться Ор.

— Помолчи! — топнула ногой певица. — И когда Алх отучит тебя спорить с Матерями! Надолго вы к нам? Всего на три дня? Что ж! Проведем их так, чтобы вспоминать три луны! — тряхнула она празднично убранными волосами.

«А может быть, и три зимы», — подумал Ор. Но он не хотел сразу говорить о своем решении.

Лишь вечером второго дня, когда все, умиротворенные, немного хмельные, расположились вокруг очага, Ор решил, что пришло время.

— Родичи, мне надо вернуться на Канал.

— Ты сошел с ума! — первой опомнилась Тейя. — Добровольно вернуться к мучениям, от которых спасся чудом!

— Теперь будет по-другому! — ухмыльнулся Ор. — Кеатл дает мне знак о семи веслах, выше, чем у кормчего ладьи.

— Но к чему это тебе? — допытывался Палант.

— Так будет безопаснее для всех нас, особенно для Иллы.

— А, пожалуй, он прав, — тихо сказала Тейя.

— Конечно, прав! — обрадовался Ор. — Ведь когда Илла станет матерью, будет еще труднее скрывать тайну. Завистники в Долине хоть и притихли, но без устали следят, где я споткнусь. А когда я уеду, все сразу кончится.

— И мы легко выдадим новорожденного за ребенка Алх, — докончила Тейя.

— А атлантские черты в нем…

— Припишем тебе! — Тейя хлопнула Паланта по спине. — Я даже устрою на радость соседям маленькое представление с криком и слезами.

— Как-нибудь вытерплю, — пробурчал знаток. — Но все равно мне это не нравится. А ты чего молчишь? — налетел он на Иллу. — Скажи ему…

Илла поджала губы.

— Ор делает так, — ответила она, — как шепчут ему боги. Я всегда говорила, ему предстоит большое деяние. Если его влечет на Канал, значит, это должно произойти там.

— Насчет деяний вряд ли, — усмехнулся Ор. — Но чего-то боги от меня ждут. Может быть, это будет один удар киркой в нужное время, в нужном месте, или совет, вовремя поданный кому-то из властных…

— Ну, — махнул рукой Палант, — если гий что-то забил в голову!..

ГЛАВА 8. ДВА ВОЖДЯ

— Все ти-ихо! — заунывный голос стража колыхнул ночную тишину. — Все ти-ихо! — ответил соседний. — Все ти-ихо! — уходящая вдаль перекличка заглохла в земляных отвалах. Ор перевернулся на левый бок и натянул на голову баранью шкуру. Взбудораженный встречей с Агданом, он никак не мог заснуть.

Как побагровел крикун, насчитав у своего бывшего раба на два весла больше, чем у него самого! Оскалился… и молча отвернулся — даже выругаться не лосмел! Да, был лохматый писец, гийская скотина, а нынче Большой Умелец в куртке с широким зеленым поясом. Кеатл доволен Ферусовым гием с его волшебными бурдюками. Сейчас он старший над челном из пяти умельцев, трех искусников и пяти десятков отборных рабов. Гонцы с наделов прибегают к их жилищу: «Глыба выступила». «Кусок скалы отвалился», Ор смотрит, посылает рабов — рыть норы, умельцев — заложить бурдюки, самое сложное берет себе.

Приятно видеть изумленные лица, слышать крики, когда неподъемная глыба лезет из земли, отряхивая с себя песок и глину. Ор улыбнулся в темноте, но тут же устыдился своего мелкого торжества.

Не для этого он возвращался на Канал. Надо найти путь к богу — человеку, который готовит битву, отдать ему секрет, связывающий окончание Канала с гибелью Атлантиды. Убедить его, что людям надо вернуть и свободу и тепло. А что сумел сделать для этого Ор?

Полгода он вглядывается в лица рабов, пытаясь угадать причастных к заговору. Ему отвечают сотни взглядов: равнодушных, завистливых, чаще ненавидящих… Почему не подает вестей Тиво? Разуверился, потерял его из виду? А может быть, разоблачен и казнен?