Нейтронный Алхимик: Консолидация

Оглавление

2300… В Конфедерацию вливаются эденисты.

2301… Первый Контакт. Обнаружена раса Джисиро, пребывающая на дотехнологическом уровне развития. Для предотвращения культурной контаминации Конфедерация объявляет карантин системы.

2310… Первый ледяной астероид сталкивается с Марсом.

2330… В независимом поселении Валиск выведены первые черноястребы.

2350… Война между Новской и Хилверсумом. По Новске нанесен удар антиматерией. Флот Конфедерации предотвращает удар возмездия по Хилверсуму.

2356… Обнаружен мир киинтов.

2357… Киинты вступают в Конфедерацию в качестве «наблюдателей».

2360… Космоястреб-разведчик обнаруживает Атлантис.

2371… Эденисты колонизируют Атлантис.

2395… Обнаружена планета-колония Тиратка.

2402… Тиратка вступает в Конфедерацию.

2420… Корабль-разведчик с Кулу обнаруживает Кольцо Руин.

2428… Кронпринц Майкл Салдана основывает на орбите вокруг Кольца Руин хабитат Транквиллити.

2432… Морис, сын принца Майкла, генинженирован с геном связи. Кризис отречения на Кулу. Коронация Лукаса Салданы. Принц Майкл отправлен в изгнание.

2550… Управление по терраформированию объявляет Марс пригодным для жизни.

2580… На орбите Туньи открыта группа астероидов Дорадосы, на которые одновременно претендуют Гарисса и Омута.

2581… Флот наемников с Омуты бросает двенадцать планетарных бомб с антиматерией на Гариссу. Планета признана непригодной для жизни. Конфедерация налагает санкции на Омуту, запретив на тридцать лет любые сношения и межзвездную торговлю с ней. Блокада осуществляется силами флота Конфедерации.

2582… Основана колония на Лалонде.

1

Луизе Кавана казалось, будто жуткая летняя жара, наступившая за последним жалким дождичком, тянется бесконечными неделями, хотя на самом деле прошло лишь четыре дня. «С чертовой кухни нанесло», — засудачили деревенские старухи, когда над всхолмьями повисла нестерпимая знойная мгла. К настроению Луизы эдакая погодка подходила идеально. Ей самой нечего было чувствовать в те дни. Судьба, очевидно, предначертала ей проводить время в бессмысленном ожидании.

Официально она ждала отца, отправившегося с ополчением округа Стоук подавлять восстание, поднятое в Бостоне Демократическим земельным союзом. Последний раз он звонил три дня назад — голос его был тороплив и суров. Отец тогда сказал, что положение еще тяжелей, чем говорил лорд-лейтенант, отчего мать Луизы впала в истерическое беспокойство. В результате Луизе и Женевьеве приходилось ходить по Криклейду на цыпочках, чтобы не навлечь на себя материнского гнева.

С тех пор они не слыхали ничего ни об отце, ни о его ополченцах. Само собой, графство бурлило слухами. Кто болтал о страшных боях, кто — о звериной жестокости юнионистов-партизан. Луиза старалась не обращать на них внимания, убежденная, что все это лишь гнусная пропаганда последователей Союза. На самом деле никто ничего не знал в точности. По отношению к округу Стоук Бостон мог с тем же успехом находиться на другой планете. Когда окружное ополчение взяло город в кольцо, вечерние новости перестали даже мельком упоминать о «беспорядках» — цензура поработала.

И все, что оставалось, — беспомощно ожидать, когда же ополченцы вернутся с неизбежной победой домой.

Луиза с Женевьевой провели очередное утро, бесцельно слоняясь по поместью. Занятие было само по себе непростое: сидеть без дела тоскливо просто до невыразимости, а если кто заметит — немедля нагрузят всякими скучными делишками. Покуда молодые парни воевали, женщинам и старикам приходилось из последних сил стараться поддерживать жизнь в старинной усадьбе. Да и приусадебные хутора, потеряв столько работников, изрядно отставали в подготовке ко второй летней страде.

За полдень безделье прискучило даже Луизе, и девушка предложила сестре покататься верхом. Седлать коней пришлось самим, но возможность убраться на пару часов из поместья того стоила.

Лошадка Луизы осторожно ступала по опаленной земле. Горячие лучи Герцога жгли суглинок, отчего по нему ползла сетка трещин. Местные растения, расцветавшие одновременно на летнее солнцестояние, уже увяли, и там, где десять дней назад луга красили бессчетные белые и розовые цветочки, сейчас, точно крохотные опавшие листки, порхали сухие лепесточки, налетая в лощинах, будто сугробы, по колено.

— Ну почему члены Союза нас так ненавидят? — проныла Женевьева. — Ну папа человек своенравный, но ведь не злой же, правда?

Луиза выделила ей редкую снисходительную улыбку. Все говорили, что сестры, невзирая на четыре года разницы в возрасте, похожи на двойняшек. И правда, глядя на сестру, Луиза порой ощущала, что смотрится в зеркало — те же черты, роскошные черные кудри, тонкий носик и почти раскосые глаза. Женевьева, правда, была пониже ростом и попышнее… а сейчас еще и мрачнее.

«Бедная девочка всю неделю из-за моей раздражительности отмалчивается, — подумала Луиза, — чтобы старшая сестренка не дергалась лишний раз. Как же она передо мной преклоняется! Хоть бы выбрала себе кумира поприличнее».

— Дело не в папе и даже не во всех Кавана, — объяснила она. — Им просто не по душе норфолкский строй.

— Но почему? В округе Стоук все счастливы.

— Все живут в достатке. Это не одно и то же. Что бы ты чувствовала, когда тебе целыми днями приходилось бы спину гнуть на полях, а мы двое беззаботно проезжали мимо верхом?