Конан, варвар из Киммерии

• Предыдущая
• 111/199
• Следующая

Тараск заколебался, поглядел на оставшегося гвардейца и на своего оруженосца — худого мрачного человека в черной броне, затем сделал шаг вперед. Сложением и силой он значительно уступал гиганту-киммерийцу, зато был защищен латами; он во всех странах Запада славился как хороший боец на мечах. Но оруженосец удержал его за руку:

— О нет, ваше величество, не стоит рисковать жизнью. Вызовем лучников, и они расстреляют варвара, словно льва на охоте.

Пока шла схватка, никто не заметил, как возле шатра остановилась колесница. Но Конан ее увидел, и неясный страх охватил его. Даже кони были необыкновенными, но его взгляд остановился на фигуре возницы.

Это был муж могучего сложения, облаченный в длинную шелковую хламиду. На голове его была повязка, которую носят жители страны Шеми, нижняя часть ее почти скрывала лицо, оставляя открытыми только черные притягивающие глаза. Ладони, в которых он держал вожжи, были белые и ухоженные, но крепкие. Все инстинкты древних проснулись в Конане: он обвел возницу суровым взглядом и почувствовал, что от него исходит грозная аура могущества — так шелест травы в безветренный день оповещает о приближении змеи.

— Поздравляю тебя, Ксальтотун! — воскликнул Тараск. — Вот король Аквилонии! Оказывается, он не погиб под обвалом.

— Я знаю об этом, — ответил маг, не поясняя, впрочем, откуда он это знает. — Что ты собираешься с ним сделать?

— Вызову лучников, чтобы они расстреляли его, — ответил немедиец. — Живой он слишком опасен для нас.

— Даже собака может на что-нибудь сгодиться, — сказал Ксальтотун. — Возьмите его живым.

Конан хрипло рассмеялся.

— Подойди и попробуй, — сказал он с вызовом. — Если бы мои ноги не предали меня, я срубил бы тебя с этой колесницы, как дровосек деревце. Но никогда вам не взять меня живым, будьте вы прокляты!

— Боюсь, что он говорит правду, — вздохнул Тараск. — Это же варвар, он полон безумной дикости, как раненый тигр. Позволь позвать лучников.

— Смотри и учись, — сказал Ксальтотун.

Его рука утонула в складках одежды и вынырнула, держа блестящий шар. Шар полетел в Конана. Киммериец молниеносно отразил его мечом, но тут раздался взрыв, блеснуло пламя — и Конан без сознания упал на землю.

— Мертв? — сказал Тараск скорее утвердительно.

— Нет. Он без чувств. В себя придет только через несколько часов. Прикажи своим людям сковать ему руки и ноги и положить в мою колесницу.

Тараск жестом приказал слугам подчиниться. Кряхтя от тяжести, они перенесли бесчувственного короля в колесницу. Ксальтотун накрыл тело шелковым плащом от любопытных глаз, потом взялся за вожжи.

— Я направляюсь в Бельверус, — сообщил он. Передай Амальрику, что я присоединюсь к нему в нужное время. Коль скоро Конан устранен и армия его разбита, для покорения страны достаточно копий и мечей. Просперо, который вряд ли мог собрать больше десяти тысяч, услышав известие о битве, несомненно, отступит к Тарантии. Ни Амальрику, ни Валерию, никому другому не говори о нашем пленнике. Пусть думают, что Конан погиб под скалами.

Потом он перевел взгляд на гвардейцев и смотрел так долго, что один из них начал корчиться под этим взглядом.

— Что у тебя на животе? — спросил Ксальтотун.

— Ремень, господин, с твоего позволения, — пробормотал тот.

— Ты лжешь! — смех Ксальтотуна был безжалостен, как острие меча. — Это ядовитая змея! Дурак, ты подпоясался гадюкой!

Гвардеец посмотрел на свой живот удивленно расширенными глазами и с ужасом увидел, что пряжка ремня поднимается к его лицу. На ней была змеиная голова! Он увидел злобные глаза и текущие ядом зубы, услышал шипение и почувствовал холодное прикосновение твари. Испуганно вскрикнув, он нанес удар ладонью и почувствовал, как змеиные зубы погрузились в нее, потом замер — и рухнул, как бревно. Тараск равнодушно поглядел на него. Он видел только кожаный ремень, пряжка которого своими двумя застежками впилась в ладонь гвардейца. Ксальтотун перевел свой убийственный взгляд на королевского оруженосца, который стал серым и задрожал, но вступился Тараск:

— Нет, этому мы можем доверять.

— Смотри же, чтобы все наши сегодняшние дела остались в тайне. Если я понадоблюсь, пусть Альтаро, слуга Ораста, вызовет меня способом, которому я его научил. Я буду в Бельверусе, в твоем дворце.

Тараск поднял руку в прощальном жесте. Когда он смотрел вслед уехавшему магу, безобразная гримаса исказила его лицо.

— Почему он пощадил киммерийца? — прошептал перепуганный оруженосец.

— Сам удивляюсь, — сказал Тараск.

Глухие отголоски битвы и погони замерли где-то далеко за отъехавшей колесницей; заходящее солнце охватило скалы алым пламенем, и повозка скрылась в огромных темно-красных тенях, встающих на востоке.

4
«Из какой преисподней ты выполз?»

О своем длинном путешествии в колеснице Ксальтотуна Конан не знал. Он лежал, как мертвый, когда бронзовые колеса гремели по камням горных дорог, подминали высокие травы зеленеющих долин и, наконец, когда повозка уже съехала с предгорий, ритмично застучала по широкой белой дороге, которая через щедрые поля вилась до самых стен Бельверуса.

На заре жизнь вернулась к нему. Он услышал людские голоса и скрип тяжелых ворот. Сквозь дыру в плаще он увидел черные, неясные в свете факела своды ворот и бородатые лица гвардейцев. Пламя отражалось на их шлемах и остриях копий.

Как закончилось сражение, благородный господин? — спросил кто-то по-немедийски.

• Предыдущая
• 111/199
• Следующая