|
Оценить:
|
Конан, варвар из Киммерии
- Предыдущая
- 144/199
- Следующая
144
— Твой секретарь Тиберио погиб. Варвар убил его — его и четверых моих товарищей. Мы принесли их тела. Кроме двух серебряных монет, у варвара ничего не было. Будут еще приказы?
— Нет! — выдавил из себя Публио. — Уходи!
Разбойник поклонился и поспешно вышел, подумав при этом, что у хозяина слабый желудок.
Четверо кхитайцев вышли из укрытия.
— О ком шла речь? — спросил самый высокий.
— Об одном путешественнике, который оскорбил меня, — сказал Публио.
— Лжешь, — спокойно сказал кхитаец. — Он говорил о короле Аквилонии. Я вижу это по твоему лицу. Сядь на постель. Сиди и не двигайся. Я останусь с тобой, а мои спутники пойдут искать тело.
Торговец сидел и трясся от страха. Наконец трое вернулись и доложили, что тела киммерийца нет на берегу. Публио не знал, к добру это для него или к худу.
— Мы нашли следы борьбы, — сказали они, — и кровь на песке. Но король исчез.
Четвертый кхитаец начертил посохом на ковре невидимый знак.
— Что еще прочли вы на песке? — спросил он.
— Мы прочли, что король жив и отправился морем на юг.
Высокий кхитаец поднял голову и поглядел на Публио так, что тот покрылся холодным потом.
— Что вам от меня нужно? — проблеял он.
— Корабль, — ответил кхитаец. — Корабль, оснащенный для дальнего плавания.
— В какую сторону? — спросил Публио, не помышляя об отказе.
— На край света, — ответил страшный гость. — А может быть, еще дальше — к огненным океанам ада.
15
Возвращение корсара
Первое, что почувствовал Конан, приходя в себя, было движение — он куда-то поднимался и падал. Потом он услышал, как ветер свистит в мачтах, и, еще не открыв глаза, понял, что находится на корабле. Потом раздались голоса, кто-то плеснул на него водой, и он окончательно очнулся. Потом, крепко выругавшись, поднялся и огляделся. Хриплый хохот стоял вокруг, и пахло давно не мытыми телами.
Он стоял на кормовой палубе длинной галеры, которая шла под всеми парусами. Слева алой лентой тянулся берег, с правой простиралось бесконечное море.
Длинная и узкая галера была обычным торговым судном с южного побережья. На носу и корме — палубы с каютами, посередине размещались гребцы, прикованные к веслам, по сорок человек с каждого борта. В основном это были чернокожие. Каждый из них был прикован обернутой вокруг пояса цепью, которая, в свою очередь, крепилась к длинной и толстой балке. Жизнь раба на аргосских галерах была сущим адом. Большинство из гребцов, как определил Конан, были родом из страны Куш, а человек тридцать — с далеких южных островов, родины всех корсаров. И он узнал тех, кто когда-то ходил с ним в походы.
Все это Конан увидел и передумал в одно мгновение. Потом он сжал кулаки и уставился на людей, обступивших его. Тот, кто окатил его водой, все еще держал в руке ведро, и король в гневе потянулся за мечом, но вспомнил, что он наг и безоружен.
— Что это за паршивая лохань? — зарычал он. — Где я?
Моряки — все до единого крепкие бородатые аргоссцы — издевательски захохотали, а один, судя по богатой одежде и осанке, — капитан, скрестил руки на груди и сказал:
— Мы нашли тебя на берегу. Кто-то дал тебе по башке и ограбил. Нам нужны люди, вот мы тебя и взяли.
— Что это за корабль? — спросил Конан.
— «Смельчак» из Мессантии. Мы везем зеркала, алые шелковые плащи, золоченые шлемы, щиты и мечи, чтобы обменять все это в стране Шем на медь и червонное золото. Меня зовут Деметрио, я капитан этого корабля и твой хозяин.
— Во всяком случае, это направление меня устраивает, — сказал Конан, не обратив внимания на последние слова капитана. Они шли на юг, держась неподалеку от берега. Где-то впереди, он знал это, неслась узкая галера.
— Может быть, вы видели стигийскую галеру… — начал Конан, но тут грубая физиономия капитана покраснела от гнева. Он решил, что настала пора указать дармоеду подобающее ему место.
— Марш работать! — зарычал Деметрио. — Мы и так потратили на тебя много времени. Я и так оказал тебе честь, отвечая на твои дурацкие вопросы. Убирайся с палубы! Отрабатывай плату за проезд…
— Да я куплю твой корабль… — начал Конан и снова вспомнил, что он голый и без гроша.
Снова раздался взрыв смеха, а капитан, решив, что над ним смеются, покраснел еще сильнее.
— Бунтовать, свинья? — он схватился за нож. — За работу, пока я не приказал тебя выпороть! Держи язык за зубами, а не то я прикую тебя вместе с черными.
И тут дала себя знать бешеная натура Конана.
— Не повышай голос, ублюдок! — его рык был подобен порыву морского ветра. — И оставь в покое эту игрушку, иначе я брошу тебя акулам!
— Да кто ты такой? — заорал капитан.
— Сейчас объясню! — и Конан бросился к щиту, на котором висело оружие.
Капитан выхватил нож, но Конан успел схватить его за запястье и выдернул руку из плечевого сустава. Капитан заревел, как бык на бойне, киммериец отшвырнул его, и он покатился по палубе. Конан схватил тяжелый топор и обернулся, чтобы встретить нападавших матросов. Они приближались к нему, тяжело дыша, но где им было равняться с тигриной боевой силой киммерийца! Прежде чем они успели что-нибудь сделать, он ворвался в самую УЩУ, рубя направо и налево. Двое моряков, обливаясь кровью, упали.
Конан прорвался на помост, соединявший кормовую и носовую палубы и проходивший прямо над головами гребцов. Несколько моряков, убоявшись участи товарищей, остались на месте, но человек тридцать с оружием в руках бросились за Конаном.
Потрясая головой и гривой черных волос, Конан посмотрел на черные лица гребцов.
- Предыдущая
- 144/199
- Следующая
