Причастие мёртвых

Оглавление

101

— Ты чего меня хоронишь-то? Сам объяснял, как ходить по времени, и сам думаешь, что меня не хватит на две планеты? К тому же, есть телефон, звони, если я тебе срочно понадоблюсь, — упырь был счастлив, счастлив полностью, до краев, он светился, улыбался и мурлыкал.

Волей-неволей, Мартин не мог не улыбнуться в ответ.

— Я думаю, — сказал он, — что тебе незачем сюда приходить. Времени-то хватит, но что тут делать?

— Дофига всего. Ты удивишься. Я вернусь с бизнес-планом, демон, и вот тогда посмотрим, что ты скажешь. Сто раз еще пожалеешь, что я не остался на Земле навсегда.

— Ты возвращайся, — сказал Мартин. — А там посмотрим.

— Да, — Лэа кивнула, — твой Хасан очень упрямый, раз сумел сюда пробиться, но я надеюсь, он тебя отпустит. Так что заходи в гости. Даже к нам домой, если хочешь. Три раза надо пригласить? Заходи в гости, Занозер. Приходи, мы тебя ждем. Лучше прямо завтра, ага? Просто, чтобы я знала, что у тебя все в порядке, и ты не исчез на Земле навсегда.

Эпилог

В тысяча девятьсот девяносто четвертом году Заноза начал искать «Сердце Ойхе», гримуар, книгу заклинаний, могущественную настолько, что достаточно было ее прочесть, чтоб исполнилось любое желание. Только одно, но — любое, а Занозе, чтобы заинтересоваться, хватило бы и половины. Не веря в магию, мальчик безоговорочно верил в волшебство, и его любопытство не зря стало притчей во языцех. Мог ли он не заняться поисками по-настоящему волшебной вещи? Особенно, если учесть, что несколько таких, по-настоящему волшебных, они с Эшивой уже нашли. Да, без индийской ведьмы, в конце концов, не обошлось, но хотя бы узнал про гримуар Заноза не от нее.

Девяносто четвертый год. А Эшиву они обнаружили в Белграде в девяносто пятом.

Хасан хотел бы вписать в список провинностей индуски еще и злосчастный гримуар, но факты — вещь упрямая. Эшива никак не могла рассказать Занозе про «Сердце Ойхе» до того, как они встретились. Приходилось признать, что тут уж Заноза сам. Да и, если на то пошло, это не единственная неприятность, в которую он влез по собственной инициативе.

По слухам, книга была написана на языке сенас, искаженном наречии фей, на котором говорили и писали созданные феями не-мертвые. Она стала бесполезной еще в Средневековье, когда были уничтожены последние из знавших сенас вампиров.

Когда была уничтожена большая часть знавших сенас вампиров.

Важное уточнение.

Язык сенас знал князь Деунарас, и его-то охота на ведьм, нечисть и нежить не коснулась. Плохо бы пришлось охотникам, заинтересовавшимся этим старым, очень старым упырем с очень старой кровью. А князя Деунараса знал Заноза. И, кажется, Деунарас ни в чем не мог ему отказать.

Кто, спрашивается, мог? Кроме Хасана. Да и то… когда как.

В общем, со способностью мальчика к языкам, выучить сенас — стало самым простым этапом поисков. А потом были бессчетные перелеты в Европу и по Европе, поиск в библиотеках и монастырях, кражи бумажных архивов, взломы разнообразных баз данных, перестрелки. Хасан до того времени и представить не мог, что библиофилам приходится столько стрелять и драться. Командовать отрядом наемников и держать детективное агентство куда как спокойней, чем искать старинные книги.

Во время одной из поездок Заноза нашел Мисато. Во время другой убили его подругу, студентку-историка, помогавшую в поисках. В третьей он случайно сжег огромную библиотеку, предмет гордости одного французского тийрмастера. По счастью, сжег вместе с тийрмастером, поэтому мстили французы без особого энтузиазма, не до того им было — власть делили. Было еще много разного. Очень много. Больше, чем надо даже самому неугомонному и деятельному вампиру. Только Заноза, конечно же, этого не понимал. У него верхней планки нет.

И книгу он, в конце концов, отыскал.

А в процессе, случайно, познакомился в Лондоне с девушкой. Для разнообразия — родом из Европы. Правда, из Восточной. Но, все-таки, это Европа. Не Япония, не Индия и не Африка… хотя, от той девочки неприятностей получилось даже больше, чем от Эшивы. Больше чем от Эшивы и Мисато вместе взятых.

Ее звали Данка Гладкова. Двадцать четыре года от посмертия. Плохое детство, плохая юность, и афат — как подарок, который изменил все. Что может выйти из вампира, который при жизни ненавидел всех, мечтал обо всем, и ничего не пытался добиться? Из вампира, основным чувством которого всю жизнь до афата была зависть? Зависть и злость.

Ничего путного. Это будет злой и завистливый вампир. И слабый. Сколько бы силы у него не было. Про таких говорят: Çingeneye beylik vermişler, önce babasını asmış. Один вред от силы, если ею не умеют пользоваться.

Данка и ее ратун провоцировали живых на драки. Мужчин. Агрессивных, опасных, молодых. Не особо уважающих женщин, это уж понятно — только таких две бабы и могут спровоцировать. Они дрались. Калечили. Пили кровь. Иногда убивали. Иногда бросали так.

Убитым повезло больше.

Это продолжалось из ночи в ночь. Двадцать четыре года. А может и дольше, если ратун Данки раньше развлекалась так сама, в одиночку. Что сказать о людях, которые чувствуют себя сильными, только когда избивают и калечат слабых? О них вообще говорить не хочется. Плюнуть и забыть. Что всякую дрянь помнить?

Но Занозе понравилась Данка. Ратуна ее он терпеть не мог, а она понравилась. Не в его вкусе — несчастная, злая, претенциозная, едва не лопающаяся от снобизма — чем-то она, однако, мальчика подкупила. Он с ней носился. Встречался, когда бывал в Лондоне. Переписывался все остальное время. Дарил подарки. Присылал цветы. Где бы ни был, из любой точки планеты отправлял в подарок букет. Говорил, что она может превратиться в женщину, если только станет добрее. А чтобы стать добрее, ей нужно понять, что она сильная, красивая и умная.