|
Оценить:
|
Чёрный помидор
4
— Всё готово, — наполняя пивом бокалы, торжественно объявил Михаил Абрамович (для своих — «Абрамыч»). — Рассаживаемся, напарник. Реклама заканчивается.
— Приступаем, коллега, — плотоядно потирая пухлые ладошки, поддержал его Анатолий Петрович («Майна» — для своих). — Сейчас наши их сделают. В том плане, что вставят…
— Внимание, внимание, внимание! Здравствуйте, уважаемые товарищи телезрители! — оповестил бодрый голос заслуженного комментатора Геннадия Орлова. — Начинаем трансляцию нашего матча! Команды выходят на поле…. Итак, мы с нетерпением ждали эту игру. С огромным и беспредельным нетерпением. И я, и вы, и многие-многие сотни тысяч любителей футбола по всему Миру. Во-первых, любой матч между «Зенитом» и «Спартаком» всегда является принципиальным и неизменно вызывает повышенный интерес. А, во-вторых, сегодня — наконец-таки — состоится долгожданный дебют Диего Лагоса, одного из самых талантливых футболистов мирового футбола. Вы же помните, сколько всяких разговоров, пересудов и слухов ходило вокруг этого весеннего трансфера: одни были в полном восторге, другие же, наоборот, выражали сдержанный пессимизм, мол: — «Молод ещё совсем Диего, да и в испанской лиге отыграл всего-то один сезон…». Вот, сегодня мы и посмотрим, кто же был прав. С огромным удовольствием посмотрим. Правда, судя по полученной эксклюзивной информации, только во втором тайме…
Камера сместилась, и на телевизионном экране возникло смуглое юношеское лицо.
— Действительно, совсем мальчишка, — недоверчиво хмыкнул Майна. — Да и субтильный, на мой взгляд, немного. Мужицкого мяса, что называется, не хватает.
— А ещё и длинноволосый без всякой меры, — поддержал Абрамыч. — Как с такой шикарной шевелюрой можно в футбол играть? А? Волосы же будут обзор закрывать: ни партнёра вовремя не увидишь, ни точный пас не отдашь. Смехота одна. Резинкой бы, что ли, перехватил их, модник хренов…. Ну, ещё по пивку?
— Наливай…
Пиво (немецкое, чешское и австралийское), надо отдать должное, было просто замечательным. Особенно под профильную «пивную» закуску. А, вот, футбол откровенно не задался: «Спартак» сразу же «сел» в глухую-глухую оборону, а нападающие «Зенита» так и не преуспели в позиционном нападении — мало-мальски опасные моменты у спартаковских ворот можно было пересчитать, буквально-таки, на пальцах одной руки. Более того, в самом конце первого тайма спартаковцы неожиданно ожили, встрепенулись и организовали свою первую острую контратаку, которая — по закону подлости — и завершилась голом.
— Чёрт знает, что такое! — возмутился вспыльчивый Абрамыч. — Куда только катится этот неприкаянный и взъерошенный Мир? Бред бредовый и законченный…. Ладно, перекурим пока. Да и отлить не мешало бы…
Начался второй тайм, и на поле — под оптимистические аплодисменты питерских зрителей — вышел Диего Лагос.
— Смотри, как припустил-то, — обрадовался за кадром голос Геннадия Орлова. — Шустрый парнишка. Шустрый, ничего не скажешь…. Ого, мяч в подкате отобрал. Молодчина. Цепкий. И попёр, попёр, попёр…. Ох, ты, какой потрясающий дриблинг! Обыгрывается «в стеночку» с Кержаковым. Удар…. Гол!
— Гол-л-л! — дружным хором завопили Абрамыч и Майна. — Ай, да Диего! Ай, да сукин сын чилийский! Какой потрясающий «сухой лист» выдал! Оле-оле-оле-оле…
Второй гол Лагос забил головой — в высоченном прыжке — на шестидесятой минуте. А третий уже на последних секундах добавленного времени, шикарным ударом метров с тридцати.
Стадион, буквально-таки, «стоял на ушах» от восторга. Фаеры — дружной и нескончаемой чередой — рвались в вечернее небо. Да и Вирник с Михельсоном, обнимая друг друга, бесновались от души…
Здесь-то и случилось неожиданное.
Юный автор хет-трика, ловко выбравшись из объятий одноклубников, побежал к «фанатской» трибуне. А потом резко остановился, отвесил низкий почтительный поклон, выпрямился, поднёс ладони к голове и уверенными движениями сорвал: правой — длинноволосый парик, левой, наложив пальцы на лоб и нос, некое подобие резиной маски…
А в это же время — где-то там, на берегу горного безлюдного озера, расположившегося в отрогах дикого Катунского хребта, — разворачивалась суровая и безысходная жизненная драма.
Большой буро-чёрный старый лось, нервно подрагивая нежными ноздрями, с беспокойством оглядывал каменистый берег. К его тёмным бокам испуганно жались, испуганно поводя из стороны в сторону огромными светло-серыми глазами-миндалинами, две совсем еще молоденькие самки.
Животным очень хотелось пить. Очень-очень-очень. Но могучий звериный инстинкт настойчиво предупреждал о близкой опасности. Предупреждать-то предупреждал, но пить-то хотелось…
Сохатый, наконец, решительно отринув прочь все сомнения, двинулся вперёд. Молодые лосихи, стараясь не отставать от своего рогатого повелителя, покорно затрусили следом.
Звери преодолели уже порядка трёхсот пятидесяти метров и стали постепенно забирать вправо, неуклонно приближаясь к вожделенному озеру, когда вокруг них заполошно замелькали-заплясали тёмно-серые зловещие тени.
Около десятка молодых волков неожиданно выскочили — из-за красно-белых валунов — за крупами лосей, навсегда отрезая им спасительный путь назад. Ещё столько же поджарых серых хищников — во главе с крупным горбатым вожаком — появились со стороны озера.
Ловушка захлопнулась…
Глава вторая. Про мистификации и мистификаторов
— И что это такое? — непонимающе выдохнул Майна. — Как прикажете это понимать? Был, понимаешь, длинноволосый брюнет чилийского происхождения.… А это кто такой — с коротким белобрысым «ёжиком» и конопатым рязанским носом-картошкой? А?
