Голос в моей голове

Оглавление

140

— Нас ждут, оказывается, — пробормотал я.

— О, тьма! — Таура тоже заметил сидящего у окна некроманта. — Это же…

Я неспешно двинулся в сторону столика у окна, наблюдая, как он подозвал девушку — разносчицу, что‑то сказал ей, а потом указал на нашу троицу.

— Привет, Эрстин, — доброжелательно улыбнулся некромант. — Присаживайся. И твои спутники тоже.

— И тебе здравствуй, Стерин, — сказал я, отодвигая стул и присаживаясь. — Как добрался?..

Глава 31

— Спасибо, хорошо, — улыбнулся он. — Хотя, честно говоря, я ждал тебя раньше. Опаздываешь. Я уже несколько раз намеренно показывался на глаза и ей, — кивок в сторону Тауры, — и даже ему, — теперь Натару.

— Я тебя ни разу не видел до этого, — пояснил маг Жизни.

— И только это тебя оправдывает, — Стерин не спеша цедил напиток.

— Как ты оказался здесь? — вернулся я к главному вопросу.

— Практически так же, как и вы — чудом. Насколько я понял, Раниор нашел чрезвычайно полезное заклинание, которое станет неплохим преимуществом перед Владыкой.

— То есть подробностей не будет, — уточнил я.

Стерин промолчал, допил остатки напитка и отставил стакан в сторону.

— Подробности? Почему же? Будут. Мне удалось попасть к магам из монастыря, которых так любезно перенес сюда Раниор.

— Ты мог бы придумать и что‑то более правдоподобное, — заметил я. — Кроме сильнейших магов Жизни там были викару, которые некроманта раскусили бы еще за несколько верст от них.

— Если только у него не было этого, — Стерин вытащил из‑за пазухи деревянный тотем в виде фигурки змеи.

— Викару?! — удивился я.

— Нет! — зло сверкнула глазами Таура, подаваясь вперед. — Он украл его у кого‑то из наших! Или даже убил его!

— Что вы, леди, — улыбнулся Стерин, возвращая тотем на место. — Это подарок.

— Ни один викару в здравом уме и памяти не подарит некроманту частичку своей души! — Таура приподнялась и оперлась руками о стол.

— Разве? — вкрадчиво спросил Стерин, прямо встретив взгляд Тауры. — Даже ты?

Таура презрительно фыркнула и опустилась на стул. За столом установилось молчание. Подошла разносчица и расставила перед нами три стакана и опустила на стол кувшин. Стерин поблагодарил ее и отпустил.

— Тебе подарил тотем викару? — спросил я.

— Нет, — Стерин разливал красное вино нам по стаканам. — Его подарила та, которая ждет моей помощи. Думаю, я должен тебе рассказать. Да и не только тебе.

— У меня сегодня день откровений, — я откинулся на стуле и взял в руки стакан. — О чем ты хотел рассказать?

— О ней, — в глазах у Стерина появилась несвойственная ему тоска. — Первый раз я увидел ее во сне в раннем детстве. На грани слышимости раздался тихий плач откуда‑то из темноты. Я пошел в сторону его источника. Передо мной появилась клетка с посеребренными прутьями. За ними находилась маленькая темноволосая девочка. Она не могла оттуда выбраться. Сказала, что уже не один год сидит здесь, и я оказался тем, кто услышал ее плач. Наутро я решил, что это всего лишь сон. Но спустя год я вновь увидел ее. Все в той же клетке, но ставшей на год взрослее. Она сказала, что пыталась меня дозваться, однако ей удалось это не сразу. Мы стали видеться с ней чаще. Сначала раз в месяц, а потом и раз в неделю — когда у нее получалось 'дозваться' меня. Я рассказывал ей, что творится в мире, а она со временем рассказала, кто она и как здесь оказалась. Даже узнав всю правду, я был полон решимости помочь ей. После пожара я уговорил отца продать меня некромантам. Критта помогла мне выжить среди них, а когда я рассказал ей про тебя, она решила тебе помочь. Оказалось, твоя мать была из тех, кто слышал ее до меня. И она собиралась помочь Критте, пока их с твоим отцом не убили. Тебя нужно было освободить. Мы перебрали множество планов, но вмешался случай — тебе поставили клеймо, и тогда я просто устроил небольшое происшествие, после которого стражники ослабили бдительность.

— Кто она, Критта? — перебил я. Были у меня смутные подозрения, которые хотел подтвердить или опровергнуть.

Уголки губ Стерина дернулись.

— Это та, которой поклоняются все некроманты, но сами ни разу ее не видели, — Стерин как будто оттягивал тот миг, когда он, наконец, назовет ее имя. — Они пользуются ее силой без ее ведома. Как там говорится? Женщина не сможет стать некромантом, потому что в некромантии может быть только одна женщина, которая просто не потерпит соперниц? Она даже не слышала об этом. Она так долго находится в плену, в заточении, что уже не может сказать, как все было ДО этого.

— Ты говоришь о… — начал Натар.

— Да, о ней. О Некритте.

— Богиня не может быть в заточении, — с уверенностью в своей правоте сказал Натар. — Она же… богиня. Тем более, темная богиня, которая приносит людям лишь горе.

Стерин с грохотом поставил стакан на стол, его глаза потемнели и опасно засверкали.

— Не суди тех, о ком не знаешь и доли правды! — в голосе слышалась едва сдерживаемая ярость. — Чем, по — твоему, она вредила людям?!

— Она — богиня Смерти.

— Без Смерти нет и Жизни. Подумай сам своим скудным умишком, чтобы было, если бы люди НИКОГДА не умирали, а только рождались? Перенаселение? Люди просто сошли бы с ума, причиняя друг другу вред, боль, наслаждаясь пытками и зная, что человек все равно выживет.

— Это лишь твои слова, — упрямо покачал головой Натар. — Не обязательно будет так, как ты сказал.

— Не обязательно, — согласился Стерин. — Однако ничем хорошим это для людей обратиться не может. После смерти человек обретает другую жизнь. Смерть и Жизнь — два противоположных угла зрения. Можно было бы Жизнь назвать Жизнью, если бы не было Смерти, и наоборот, существовала бы вообще Смерть, если бы не было Жизни? Некритта лишь выполняет то, что уготовано ей судьбой. Она ни плохая, ни хорошая. Также как и К'шарли. Глупо считать богиню Жизни эталоном доброты. У многих людей такова жизнь, что они не прочь как можно быстрее умереть, избавиться от подобного существования. Они видят в Смерти спасение. Так чем же тебе не угодила Некритта, мальчишка? Она же не приказала своим слугам отпустить твой дух в странствие по своей Стране Покоя, а позволила тебе переродиться в этом теле, в этой Жизни. Что тебя не устраивает?!