По ту сторону

Оглавление

Заряд аркебузы правильнее назвать маленьким ядром – две германских унции (почти 50 грамм) свинца. Роде «повезло»: пуля задела бедро по касательной, вырвав кусок мышцы. И здесь не обошлось без серьёзной кровопотери. Впрочем, в худшем случае ему могло оторвать ногу.

Раны я обработала спиртом, наложила повязки, да ещё напоила всех пострадавших маковым настоем «по Дёминой» (так для себя именовала обезболивающее средство).

Главное же – предупредить развитие инфекции.

Но тут мне оставалось лишь уповать на Всевышнего.

III. У Куршской косы

1

В Нарву мы попасть не смогли. Шведы, как оказалось, блокировали город. Их эскадра, числом более дюжины кораблей, отрезала подходы с моря. На суше под Нарвой стояли войска Его Королевского Величества Карла IX. Москва ничем не могла помочь осаждённому городу.

Попытка создать на Балтике подконтрольное Москве Ливонское королевство, похоже, окончательно провалилась. Ну, мне-то точно известно, что должно пройти больше сотни лет, прежде чем Россия сумеет закрепиться на Балтийском море.

Сведения о Нарве получили в Мемеле, куда Роде зашёл специально, чтобы разведать обстановку в восточной части Балтики. Мы сильно рисковали: прусаки и прежде не жаловали «Дикого Вепря», а теперь и подавно. Ведь Роде в последнее время грабил не только шведов, но и немецкие корабли. Не прусские, правда, а ганзейские, но и это подданные Фридриха I могли посчитать враждебными действиями.

Мне припомнилось, как в первую нашу встречу с Роде и братьями Рябовыми появилась стража с приказом доставить капитана к бургомистру Региомонтума. Тогда мы тоже находились на территории Пруссии.

– Дело швах, – сказал Сом (он же Афоня Рябов).

«Единорог» стоял на якоре у Куршской косы в нескольких милях от Мемеля (в будущем – Клайпеды). Роде послал троих моряков разведать, что и как. Те привезли недобрые вести. С изоляцией Нарвы Роде лишился базы и своего «флота».

– Обложили нас, аки гончии псы вепря. На ливонскую землю путь заказан… Обратно на закат идти – ганзейцы, поди, стерегут, да и шведы кругом рыщут… Насыплют нам, таперича, горячих углей за шиворот, – мрачно излагал Афоня.

Мы беседовали, сидя на юте вдвоём. Команда, за исключением вахтенных, дрыхла. Роде заперся в своей каюте и, похоже, пил горькую. Мне не спалось. Прошла на своё любимое место, устроилась на бухте каната, сидела, обхватив колени руками. Тут меня и заметил Рябов, подошёл, хлопнул по плечу: «Что, паря, не спится?».

С Афоней хоть о чём-то можно поговорить – толковый мужик, рассудительный. Остальные, включая братца его, Ивашку, только ржать горазды да сквернословить.

Афоня пристроился рядом, усевшись прямо на дощатый пол, почёсывал в боку, зевал, широко раскрывая беззубый рот, каждый раз мелко крестил его во время зевка. Был он крепко выпивши, однако рассуждал вполне здраво.

– … Порядка на Руси не стало, озоруют крепко. Опричники царёвы аки волки лютуют, грабят и больших людей, невзирая на чины, и сирых – ни старых, ни малых – не щадят. Прежде такого озорства не было… Рази пошёл бы я в разбойники морские, кабы порядок был…

Ну, да, знакомая песня: «раньше было лучше» и «во всём начальство виновато», «Сталина на них нет». Любопытный факт: даже сейчас, в правление Ивана Грозного, говорят, мол, прежде порядка больше было, ха-ха! А как запоёте вы через два десятка лет! То-то вспоминать станете Ивана Васильевича как самого мудрого и великого правителя.

Эх, наведаться бы к Грозному в гости! Посмотреть на живого царя, побеседовать, разузнать, куда он свою знаменитую библиотеку спрятал…

Ну, вот, опять занесло в мечтах. Да попади я царю «в гости», мне бы голову отрубили, в лучшем случае, а в худшем… Неохота и думать, что могут сделать с девкой, пытавшейся обмануть великого государя.

– Слышь, Афоня, – спросила я между прочим, – а ты царя нашего, Ивана Васильевича, видел?

– Ца-аря? Эк, загнул ты, паря… А вот видел, представь себе! Мы с батей покойным, да с Ивашкой, на Москву ездили, на ярмарку. Лет тому, осемь, поди. Ну, идём, по вдоль реки-то, Москвы, а тут шум, переполох, народ бежит, орут: царь едет! Глядим: конные скачут, стрельцы, а позади них сани. Зимой дело было-то. Мы, конечно, шапки долой, да на колени – голову не подымай – враз бердышом отчекрыжат. Я маленько-то подглядел: любопытно, какой он, царь. Вижу: в санях сидит, в шубу закутался, только глазищами из-под шапки – зырк. Я морду-то сразу опустил – не приведи Господь увидит, что на него таращусь, пропадай, тогда, голова… Так вот, паря, я царя повидал, хе-хе!

– А какой он из себя? Высокий, низкий, худой, толстый?

– Да я ж говорю: в шубу он закутался по самые ноздри. Шуба знатная, да, соболья, поди, али из бобёра. Да, пустое дело, сыми шубу енту – мужик обныкновенный, даром что царь…

Ух, ты! Такие крамольные речи ещё не доводилось слышать. Видать, действительно человек себя разбойником ощущает, а не государевым служащим. Формально он на службе у царя, а фактически самый обыкновенный пират. Джентльмен удачи. Как сказали бы в 21 веке – член ОПГ, крышуемой властями.

Афоню сморил сон – так, сидя, и захрапел. Будить его я не стала – пусть дрыхнет. Народ здешний привычен спать, где и как придётся. Мне же опять хотелось одиночества. Чтобы смотреть на звёзды и мечтать. О чём? Да всё о том же. Найти «дорогу» и вернуться домой. Обнять папу с мамой, сестру Шурочку и зятя Анатолия, племянника Костика и… всех-всех-всех! Даже Лариску, хотя это по её милости я здесь очутилась: не послушала бы её, не пошла на вечеринку – ничего бы такого и не случилось.

А ещё о ванне помечтать, чтобы из крана горячая вода лилась, и о шампуне, пусть самом дешёвеньком. Чтобы мягкое мохнатое полотенце висело рядом на вешалке, и банный халат… У-у-у. Слёзы так и потекли по щекам, я чуть не заревела в голос. Хватанула, со всей дури, кулаком по дощатому настилу. «Хватит! Не раскисать!»