|
Оценить:
|
По ту сторону
4
– Лар, поговорить надо, – сказала я и вышла в коридор.
Подруга проследовала за мной. В коридоре целовалась какая-то парочка. Чтобы им не мешать, мы свернули в сторону и оказались у входа в раздевалку. Тут Лариса напустилась на меня, дав волю эмоциям – решила, должно быть, что я собираюсь просить её уступить мне Арнольда.
– Знаешь, подруга, такого свинства я от тебя не ожидала!
– Ларочка, подожди! Я здесь ни при чём, клянусь! Он же в меня, как клещ, впился. Никак отвязаться от него не могу…
Лариса глянула исподлобья, но промолчала. Обдумывала что-то. Я продолжала робко оправдываться.
– Гад какой, – сказала Лариса, наконец, – а ведь ещё вчера уверял меня, что я самая-самая… Надо его проучить! Давай одурачим этого донжуана – переоденемся. Я буду маркизой, ты – пиратом. Согласна? Пошли!
Лариса потащила меня в раздевалку.
– Давай, снимай платье скорее, – торопила подруга, стаскивая с себя костюм Джека Воробья. – У меня как раз полумаска есть, надену – он и не поймёт спьяну, кто перед ним. Посмеёмся, будет знать, как честным девушкам головы морочить.
Я не возражала. Мне и самой ужас как хотелось проучить Арнольда. Он явно решил «снять» меня на вечер, чтобы наутро забыть, как мимолётное приключение. Уж я-то знаю таких прохвостов…
Мы с Ларисой в темпе разделись. Она отдала мне шмотки Воробья, я ей шёлковое платье и парик.
– Оба на! – раздался вдруг нетрезвый голос из глубины раздевалки.
Мы обе взвизгнули и прикрылись тем, что было в руках. Я по пояс голая стояла, Лариса – в нижнем белье. Мы не удосужились проверить, а тут, в женской раздевалке, какой-то пьяный паразит обосновался.
– Убирайся! – закричала Лариса так, что в ушах зазвенело. – Сейчас охранника позову!
Когда непрошеный свидетель нашего переодевания удалился, мы, прежде всего, убедились, что теперь-то находимся здесь одни.
– Вот сволочи, – ругалась подруга. – А ведь с виду все порядочные люди…
Закончив переодевание, мы оглядели друг друга – всё ли в порядке. У меня потекла тушь, пришлось умыться, смыть косметику, которая, в общем-то, пирату ни к чему.
– Ну, Снежа, ты бесподобна. Отпад! А что я говорила?! Ведь костюмчик-то как на тебя шит.
– Ладно, пойдём.
Я ведь с самого начала знала, что костюм пирата Карибского моря мне больше к лицу, нежели розовое платье маркизы. Знала, но из глупого упрямства не хотела признаться даже самой себе.
Ничего, ещё наверстаю упущенное, покорю всех этим нарядом, а Лариска пусть разбирается с гинекологом своим…
Но вот незадача: путь нам преградил… кот. Обычный беспородный котяра. Только чёрный, как в песенке, «от усов до хвоста был черней, чем сама чернота». Сидел, негодник, прямо у нас на дороге, и лапой морду намывал.
– Кыш! – крикнула на кота Лариска. Тот и усом не повёл.
Подруга – вот дурная! – свернула в боковой проход, не желая идти там, где «кот дорогу перешёл».
– Лар, ты чего?! – только и успела воскликнуть я.
Где-то над крышей громыхнуло – гроза, наверное, опять. В здании погас свет.
В кромешной тьме я потеряла способность ориентироваться. К тому же тишина воцарилась полнейшая – до звона в ушах. И явно пахло озоном.
– Лар, ты где? – позвала я. В ответ – молчание.
Я осторожно пошла вперёд, вытянув руки. Шла долго, целую вечность – так мне казалось. Обрадовалась, нащупав твёрдую поверхность – кажется дверь.
Зацепилась ногой за мягкое, мяукнувшее жалобно – тот самый кот, не иначе, крутился в поисках выхода. Или входа.
Я неосторожно надавила на дверь, она резко распахнулась… в пустоту. Мне показалось – падаю в пропасть. Ужас мгновенно сдавил горло смертельной хваткой, не дав и пискнуть.
Я отключилась.
II. Трактир
1
Бом… бом… бом…
«По ком звонит колокол?» – первое, что пришло мне на ум.
Господи, что со мной такое? И откуда звон этот? И запах. Вернее, целый «букет ароматов»: едкая смесь табачного дыма, винных паров, чеснока и горелого масла.
Я с превеликим трудом открыла глаза и подумала: уж не сплю ли? Вокруг полумрак, но и при скудном освещении ясно, что нахожусь я не в танцзале «Весёлого Роджера», а в незнакомой комнате с низким потолком и крошечными оконцами. Большую часть помещения занимал стол, точнее, сколоченное из досок сооружение длиной с дорожку боулинга. На грубой столешнице стояли плошки с плавающими в них горящими фитилями – светильники из сказки про Аладдина. Однако основной свет исходил сбоку, но не от лампы, и не от свечки какой-нибудь, а от самого настоящего очага, построенного, наверное, по рисунку на холсте из каморки папы Карло. В нем пылал огонь и булькало варево в закопчённом котле, висящем на толстой железной цепи.
Сюрреализм какой-то!
Или просто продолжение карнавала? Тем более наряды присутствующих тут людей под стать диковинному интерьеру: у мужчин полосатые гольфы до колен, кафтаны, кушаки, колпаки шутовские; у женщин пышные юбки до пола и чепчики на головах. Ей богу, самые настоящие чепчики с картин мастеров эпохи Ренессанса!
За большим столом обедали и пили из огромных кружек человек шесть мужиков, у очага стояли дородная женщина с красным лицом, и мальчишка в таком же, как и у взрослых, клоунском наряде. Женщина помешивала в котле деревянной ложкой с длинной ручкой.
И все на меня таращились с удивлением и насмешкой, словно на чокнутую, только что пальцами у висков не крутили.
– Извините, можно я присяду?
У меня кружилась голова и подташнивало. Не дожидаясь ответа, я осторожно опустилась на табурет с краю стола.
Женщина у очага сказала что-то не по-русски. На немецком, похоже. А из дальнего угла раздался звонкий девичий смех. Там стоял ещё один стол, поменьше, за ним расположилась весёлая компания – трое мужчин и две девахи. Причём дамочки сидели на коленях у кавалеров. Вот они-то и гоготали. И ведь надо мною потешались, даже пальцами показывали, идиотки ненормальные. Представительницы древнейшей профессии, чёрт бы их подрал, ночные бабочки, а по-русски – шлюхи.
