Червонное золото

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая

Алессандро улыбнулся и поцеловал ее ступни, которые Маргарита, чтобы согреть, засунула под его ноги.

— Я не это имел в виду, Маргарита. О них болтают в связи с необычными религиозными наклонностями, которые объединяют их с группой мужчин, также достойных всяческого уважения: это Реджинальд Поул, в котором дедушка, к сожалению, видит своего преемника на папском престоле, кардинал Мороне, Эрколе Гонзага и другие. Все они люди строгих правил, убежденные, что с верой надо проживать каждое мгновение жизни. В этом явно есть излишество, доходящее до того, что многие кардиналы начали приближаться к Лютеру и тайно сочувствовать распространению его доктрины в Италии.

Маргарита удивилась еще больше:

— Дамы, тем более такие знатные, вообще не должны заниматься вопросами религии. В Венеции женщины беседуют о музыке, о нарядах, зачастую о делах, но о религии — никогда. Правда, в Венеции столько разных религий, что распространяться на эту тему остерегаются. Там есть евреи, предоставляющие ссуды, мавры, которые поклоняются своему пророку, и много таких, кто поклоняется солнцу, воде или растениям.

Алессандро улыбался. В римском климате, где религия давно превратилась в поле сражения, его забавляло наличие духовной целины в сознании этой девушки. Было бы заманчиво эту целину распахать и тем самым укрепить свое преимущественное положение. Он объяснил со снисходительным видом:

— В данный момент религия тесно переплелась с вопросами политики, но для вас эта тема скучна. Я хотел только предостеречь вас от дружбы, которая может кончиться бедой. И для меня тоже, — добавил он, внезапно посерьезнев.

Маргарита по-своему упростила вопрос:

— Я встретилась с Витторией Колонной в Бельведере у Тициана. А с Ренатой — в гроте Дианы под церковью Санта Сабина на Авентинском холме, куда отправилась, чтобы увидеть эту любопытную, странно изукрашенную скульптуру.

— Диана Эфесская? Я слышал о ней, но сам никогда не видел, даже не знал, где она находится.

Алессандро вдруг, казалось, вспомнил о более важных вещах:

— Кстати, через два дня состоится крещение, и Папа, как вам известно, чтобы придать ему больше торжественности, сделал так, чтобы оно совпало с ежегодной церемонией празднования его восшествия на престол. Этот праздник должен удаться во что бы то ни стало. Пусть все европейские гости увидят единую и сплоченную семью Папы. И я хотел бы, чтобы вы помогли мне по мере сил. Вы должны принять участие в празднике, но с тактом. Рим привыкнет ко всему при условии, что форма будет соблюдена.

После этих слов у Маргариты не осталось сомнений: Аретино сказал чистую правду.

V
ЖЕНСКОЕ ЦАРСТВО

Третьего ноября, в годовщину восшествия на папский престол Павла III, должен был состояться праздник крещения близнецов Карла и Алессандро, родившихся от Оттавио Фарнезе и племянницы императора Маргариты Австрийской. Праздник должен был усмирить гнев Карла V на Папу, который без разрешения императора начал создавать в Италии новые государства.

Как же устоять против зова плоти, когда в малютках смешалась кровь Фарнезе с императорской кровью? Рождение близнецов было явно знаком божественного благоволения престарелому Папе.

Незаконная дочь императора сочеталась браком с «племянником» Папы благодаря лицемерию курии, которая сыграла на двусмысленности термина «грех прелюбодеяния»: племянником считался и сын сына, и сын брата, и все сделали вид, что признали второй вариант. Однако у Папы не было братьев.

Скандальный праздник по поводу крещения внуков Папы перетекал в канонизацию его христианских добродетелей, под понимающими взглядами большинства и гневными — немногих, которые, однако, старались не выдать своих истинных чувств.

Религиозная церемония должна была состояться в маленькой церкви Святого Евстахия, расположенной за дворцом на Навонской площади, построенным по проекту Рафаэля и полученным в наследство Маргаритой после смерти своего первого мужа Алессандро Медичи.

На торжество пригласили всех кардиналов и крупных государей Италии. Крестной матерью должна была стать Екатерина Медичи, дофина Франции, а крестными отцами — герцог Флоренции, маркиз дель Васто и герцог Феррары. Прислуживать за столом будут сто двадцать пар прислуги из лучших домов Италии, в пурпурных ливреях с золотой оторочкой.

Этим торжеством Фарнезе хотели обозначить вершину мирской славы своего клана в Вечном городе, всего в нескольких милях от городка, из которого они начали свое победное восхождение. Не имея собственных семейных традиций, они наняли историка-эрудита Паоло Джовио, из угодливых придворных Алессандро Фарнезе, чтобы тот порылся в итальянских анналах и нашел подобное же торжество для соперничества.

Выбор Джовио пал на праздник, устроенный десятью годами ранее в Неаполе по случаю бракосочетания Боны Сфорца с польским королем. В хрониках сохранились детальные описания туалетов приглашенных, украшений стола и блюд, которые подавали на банкете. Среди них были незабываемые паштеты из дичи, голубей и дикого кабана, слоеные флорентийские пиццы и невероятное количество вареных овощей, засахаренных каштанов, всяческих конфет и марципановых тортов.

Много ночей не спали неаполитанские повара, трудясь за широкими, как площади, столами, заваленными кровоточащими тушками для фаршировки и множеством снеди для салатов. Их опалял жар печей, готовых принять тесто.

Папа пожелал пойти еще дальше, и уже за десять дней до торжества в кухнях палаццо Фарнезе и палаццо Мадама, как называли резиденцию Маргариты, суетилась целая армия поваров и прислуги, ощипывая птицу, обдирая бычьи туши и замешивая тесто.

• Предыдущая
• 20/75
• Следующая