Андреевский крест

Оглавление

— А-а-а, — отмахнулся, грустно улыбнувшись, алтаец. — Мне даже интересно.

— Врешь, чувак, — переложив винтовку так, чтоб ее можно было быстро использовать по назначению, усомнился я. — Врешь и не краснеешь. Тебе просто некуда деваться. Тебя и не спрашивали-то особо. Так? Ты тут никто и фамилия твоя — никак. И слово твое в День Защиты Насекомых. Потому ты тут и сидишь, и нам болт в ухо вворачиваешь. Мы типа твой последний шанс. Прикинь, братуха, это чучело решило кинуть того модного чела с корвета, и на нас всю печаль свалить.

— Не красиво, — покачал головой здоровенный мичман. Мы с младшим всегда отлично понимали друг друга. — Уважаемому Вану это не понравится! А мы с ним, вроде как, теперь добрые соседи…

— Добрые? — воскликнул, затравленно оглянувшись на кусты, в которых сидели добрые молодцы с ружьями, Мундусов. — Нет здесь добрых! Нет! Понимаете? Эти, которые из княжеств, где-то здесь, на островах Петли, колонию начали строить. И будто бы даже договорились с кхаланами и торговле. Конечно Железным это не нравится. Они-то себя хозяевами западного моря считают, но с Говорящими на ножах. А лекарства заиметь тоже не прочь…

— Политика, — пожал я плечами. — Черные пацаны в законе прижали барыг. Бог завещал делиться…

— И размножаться, — заржал Леха, пересаживаясь так, чтоб между стрелками и им оказался алтаец. "Кольчужка" показался мне маловатой, но так у брата хотя бы был шанс на ответный выстрел.

— Только не понятно, почему черные не узнали координаты колонии у шкипера со шхуны, а отправились штурмовать торговый форпост?

— Ай. Да это просто, — опередив Ваську, ответил мне брат. — Шхуна из одного княжества, а колонию основала другое. Ферштейн? Помнишь? Этот чувак сказал, что господин Элан выбрал только одного из матросов? Сто процентов — они как-то по одежде… или, ёкарный бабай, по форме ушей, могут определять порт приписки. Вот и выцепил одного, а тот нашел в себе силы не расколоться на допросе. Пришлось им, болезным, факторию пушками бомбить. Думали кого-нибудь живьем взять, а тут мы в эти рамсы влезли. Вот так-то, брат.

— Короче, эти черные теперь на нас типа в обиде, — кивнул я. — А вот у рыбачков с брателлой Эланом все в шоколаде. И если старина Ван на твой патрон не поведется, то будут нас сейчас лотошить, упаковывать и десанту с корвета выдавать.

— А если поведется, то упакуют тех двух чуваков, кто из фактории сбежал, — поморщился брат, не обращая внимания на открывшего рот от наших мыслей вслух Ваську. — И мне это тоже не нравится.

— Аналогично, — согласился я.

— Чего решаем?

— Ну, думается мне, Вана достаточно сильно здесь уважают. И он обязательно придет с нами побазарить.

— Че скажешь, бродяга? — мичман хлопнул по плечу алтайца своей лопатой, зачем-то Богом разделенной на пальцы. — Придет дедушка Ван на нас посмотреть?

— Придет-придет, — часто закивал Васька. Видок у Мундусова был такой, словно его пыльным мешком из-за угла по темечку звезданули.

— Придет, — задумчиво протянул Леха. — Ну значит — будем жить, братуха.

Глава 6. О больших любителях кататься на санках

С минуту все сидели молча. Ну как все. Кроме Поца и Лехи. Первого я уговорил, а второй сам изъявил желание остаться. Кто-то же должен был с той стороны охранять Подкову и двух переданных нам старейшиной Ваном на поруки бывших "сотрудников" разрушенной черными торговой фактории.

А вот остальные, так сказать, акционеры нашего предприятия были. И были они от моего рассказа, мягко говоря, в полном обалдении.

— Так! — сказала наконец Наташа, и мягкими, с неизменным маникюром и коротко остриженными ноготками, пальчиками достала из чехла свой сотовый. Потом встала, и ушла в зимний сад. Явно задумала что-то. И это что-то требовало непростых телефонных переговоров.

— Я так понимаю, с этим… эээ… старостой Ваном вы договорились, — констатировал Егор. В чем-чем, а в отсутствии у моего среднего брата способности логически мыслить обвинить трудно. Тем более, что и доказательство успешно окончившихся переговоров было выведено на огромную плазменную панель. Это я фотографию имею в виду. Саму шкатулку со всем содержимым управитель рыбацкого поселка нам конечно с собой утащить не дал. Раритеты там у него хранились. Передаваемые из поколения в поколение ценности. Таких, быть может по всей пережившей катаклизм Земле и десятка не наберется.

Мы с Лехой как увидели в первый раз, чуть не заржали в голос. А потом я лично подумал о том, что должно быть не так-то и просто сохранить на протяжении нескольких стен лет в целости и сохранности все эти простейшие для нас, для нашего времени, вещи. Что там было, внучок? Я не сказал? А! Так там в шкатулке всего три отделения имелось. В левом лежал самый обычный пластиковый шприц на два кубика. Только без иголки и поршня. Чисто пластиковый стаканчик с соском. В правом — отполированный тысячами пальцев чуть ли не до зеркального блеска патрон от СВД. 7,62х54. Классика. И тем чудеснее было увидеть его среди "богатств" старого человека в Богом забытом месте. А в середине помещалось самое интересное. Залитое в древний, помутневший уже пластик, изображение — вроде фото — группы людей в обычном военном камуфляже, и с "калашами" на груди. Шестеро здоровых, улыбчивых парняг, упакованных по самое не хочу, и вооруженных, как на войну.

Никогда не забуду, как старый, действительно старый — лет под шестьдесят — Ван, дрожащим пальцем ткнул в одного из вояк с фотки и что-то сказал. Васька немедленно перевел:

— Это его предок.