Девушка из дома на набережной

Оглавление

– В вас проснулась совесть, Константин Гринёв? С каких это пор?

– Я много думал, когда работал в Лондоне. Я знаю, что ошибался.

– Ха-ха! – расхохотался Даниил. – Гринёв, что ты нам заливаешь? Ты думаешь, кто-то здесь поверит, что ты изменился? – Даниил говорил так громко, что многие посетители стали оборачиваться и разглядывать компанию. Кто-то заметил Юлю. Люди стали перешёптываться: «А это та самая… Да, видел фотки в журнале…», «Нет, ты что… она везде с этим… ну как его… такой толстый…», «Фу, как её не тошнит от него…», «…И всё ради денег и ролей в кино…»

– Ты можешь сколько угодно проповедовать свою святость, но я уверен, скоро раскроется, что это очередной блеф. Новая роль, которую ты решил сыграть. – Абрамов вызывающе посмотрел на Костю.

Гринёв вдруг почувствовал себя лишним в кругу своих друзей. Он видел только непонимание и нежелание верить в то, что он способен измениться, что посмотрел на эту жизнь по-другому. Да, возможно, он ещё не знает ответов на многие вопросы, но, будучи один, он многое передумал и понял, что его прошлая жизнь – один сплошной фарс, игра, мелочное желание денег и славы, за которые он был готов пожертвовать всем. И в итоге этой жертвой стала Юля. И сейчас, сидя здесь, он понимал, какую ошибку совершил. Ему хотелось всё исправить, но не получалось. Костя заблуждался, наивно полагая, что, попросив прощения, может всё исправить, его простят и забудут прошлое. Он не знал, что случилось с Юлей, но видел, что её жизнь сильно изменилась и она не хочет возвращаться. И это был он, тот, кто всегда ей твердил о славе и богатстве, ставя под сомнение любовь.

В прошлом году всё, что он и его друзья делали, казалось правильным. Он смотрел на отца и где-то внутренне оправдывал себя самого. Костя думал не о том, что отец причиняет матери боль своими нескрываемыми изменами. Он считал, что так и должно быть. Но иногда, неожиданно для него самого появлялась мысль, что всё это мерзко и жестоко. И тогда-то начинались срывы: он напивался, пытаясь всё забыть. Ему хотелось выключиться из этой реальности.

Появление Лары отрезвило его. Со всей своей сложностью, непредсказуемостью она показалась ему ближе и откровеннее, чем Юля. В Юле всё было слишком просто, наивно, глупо. Та любовь, а скорее увлечение, не была ни серьёзной, ни поверхностной. Это было что-то между, чего он и сам не мог себе объяснить. Ему и в голову не приходило, что он поступает дурно, продолжая эти отношения. Постоянно наведываясь в «Щуку», обливал грязью «Славянку», где всё казалось тупым и бездарным. Он изредка угощал Юлю кофе, занимая деньги у друзей, иногда преподносил цветы и какие-то мелкие подарки. Первой их близости Костя не придал никакого значения, не понимая, как много она значила для Юли. Для него это было очередной победой, которой он порадовался. А потом всё куда-то покатилось, помчалось, и он почувствовал себя сваленным в яму из общих предрассудков, стереотипов, вранья, обманутых чувств и собственной незначительности.

Костя посмотрел на друзей, усмехнулся, достал из бумажника деньги и, положив их на стол, встал.

– Только не говори, что ты обиделся и собираешься от нас уйти, – фальшиво произнесла Юля.

– Нет, не обиделся, но уйти собираюсь. Вы говорите, что я не изменился, думаете, я продолжаю что-то разыгрывать. Так вы ещё большие клоуны, чем я. – Костя посмотрел каждому из присутствующих в глаза и остановил взгляд на Юле. – Я думал, ты раньше была настоящая, но, видимо, ошибся. Настоящей ты стала только сейчас.

Костя развернулся, вышел из кафе и двинулся к Тверской улице.

Глава 11

Ещё не дойдя до угла Камергерского переулка, где располагались служебный вход МХАТа и небольшая закусочная, торгующая пирожками и блинами, Костя был остановлен Фиолетом.

– Костя! – Денис тронул его за плечо. Тот обернулся.

– Что тебе? – рассерженным голосом спросил Гринёв.

– Не будь занудой. Абрамов просто подтрунивал над тобой. Пойдём обратно.

– Подтрунивал? – рассмеялся Костя. – А у меня такое ощущение, что вы пригласили меня, чтобы посмеяться. Вам нужно что-то новое и забавное среди протухших московских новостей.

– Не будь таким, Костя. Это моя роль – разыгрывать циничного шута, – сказал Фиолет, улыбаясь другу, и похлопал его по плечу.

– Слушай, ещё раз говорю: я сюда не играть приехал.

– Хорошо, мы все это уже поняли. Ну пошли. – Фиолет потянул его за рукав рубашки. Костя нехотя покорился.

Подойдя обратно к веранде кафе, Костя увидел, как Юля и Даниил о чём-то оживленно беседуют, не обращая внимания на возвращение друзей.

– Вот, вернул его! – радостно сообщил Фиолет.

Костя сел на стул, заметив, что брошенные им деньги так и остались лежать на столе, и уставился в сторону, на прохожих, краем глаза замечая, что Юля всё это время изучает его.

– Так на чём мы остановились, Юленька? – спросил Даниил, как показалось Косте, слащавым голосом явно специально, чтобы продемонстрировать Гринёву, какие они теперь близкие друзья.

«Не спит ли она с ним? – подумал Костя. – А что, если всё это лишь для того, чтобы через несколько секунд объявить мне, что они вместе? Ведь он так и не сказал, с кем она. Общаются близко, при этом о „своём“ она не говорит».

Костя изучал их. Потом заказали ещё шампанского, потом бутылку вина. Действие алкоголя дало о себе знать, и Костя почувствовал, что расслабился. Он улыбался своим друзьям, особенно Абрамову, предчувствуя, что пьяная радость скоро сменится злостью.

Каким образом все оказались в гостях у Фиолета, Костя не помнил. Заметил только, что Юля чувствовала себя там как дома: знала, где что лежит, принесла с кухни бокалы для вина, закуски, даже напомнила Денису, где у него лежат фильмы, которые он пытался отыскать. Костя тут же начал подозревать Юлю в том, что она теперь с Фиолетом. Потом ему и вовсе представились какие-то оргии, которые могли устраивать его бывшие товарищи по институту, и главной фигурой в них, конечно, была Юля – как богиня, сидящая где-то наверху, обнажённая, почему-то непременно в чёрных туфлях с тонкой высокой шпилькой, с презрением смотрящая на них и позволяющая каждому по очереди подходить и целовать кончик её туфли.