Чудес не бывает?

Оглавление

Наконец вся семья Миндселла собралась за столом, на котором Дюк уже расставил тарелки и блюдо с горячими блинчиками. Но вместо радости на лице жены появилось раздражение.

— Блинчики? — недовольно поинтересовалась она. — Дюк, ты ведь знаешь, что я сижу на диете.

Довольная улыбка мгновенно сползла с лица Дюка.

— Прости, дорогая, я совсем забыл.

— Ничего удивительного, — хмыкнула Сью, но тем не менее положила в тарелку два блинчика и густо полила их кленовым сиропом. — Еще ты забыл поставить на место тюбик с зубной пастой. И я десять минут обыскивала ванную, чтобы его найти. А еще повесил на синий крючок мое полотенце, которым я тысячу раз просила никого не пользоваться. Ты же знаешь, что меня бесит…

— Знаю, — перебил жену Дюк. — И еще я знаю, что тебе не нужно сидеть на диете.

— Да, действительно, мам, — с закрытыми глазами пробормотал Майк, откинувший по своей привычке голову на спинку стула. — Какая диета? Ты скоро похудеешь и станешь тощая, как наша Пати.

— Кто такая Пати? — полюбопытствовала Сью.

— Анорексичка, которая всем говорит, что станет супермоделью, — пробормотал Майк, не открывая глаз. — Я не знаю, как там с моделью, а вот на суповой набор она вполне сгодится.

— Помолчал бы, Майки, — перебила брата Лин. — Вечно ты оскорбляешь своих одноклассниц.

— Могу и одноклассников, если хочешь разнообразия.

— Слушай, ты бы хоть глаза открыл для приличия, — сердито уставилась на него Лин. — Смотреть противно — разлегся на стуле. Еще бы ноги на стол положил!

— Давайте не будем ссориться за столом, — миролюбиво сказал Дюк. — Ты же знаешь, Лин, что твой брат «сова». Будить «сов» в такую рань все равно, что вытаскивать зимой медведя из берлоги. Это мы с тобой «жаворонки», Лин, нам гораздо проще.

— Подумаешь, «сова», — фыркнула Лин, но на Майка больше не косилась.

Зато Дюк перехватил взгляд Сьюлен, которая весьма критически оглядывала своего супруга. Неужели ей блинчики не понравились? — огорчился Дюк и отрезал себе кусочек блинчика. Нет, с ними, кажется, все в порядке.

— Слушай, «жаворонок», — наконец обратилась к нему жена. — В этой фермерской рубашке ты ходишь уже второй год. Может, пора надеть что-нибудь другое?

Дюк поправил очки и недоуменно покосился на жену. Разве можно так нервничать из-за какой-то рубашки? Ладно бы еще пригорели блинчики.

— Она мне нравится, — пожал он плечами. — И потом, у меня все рубашки, как ты говоришь, фермерские. Кроме выходных, конечно. Но ты же знаешь, как я не люблю одноцветные рубашки, тем более белые.

— Еще бы, — нервно хмыкнула жена. — Эта твоя жуть в клеточку куда лучше. Особенно в сочетании с протертыми джинсами и нечищеными ботинками. А, забыла твое главное достоинство — трехдневную небритость. Если ты будешь ходить в таком виде и дальше, вылетишь и с этой работы. А ведь твоей маме…

— Пришлось очень постараться, чтобы меня туда взяли, — горестно изрек Дюк фразу, которую слышал уже не раз и от жены, и от отца, и от своей матери, которой на самом деле ничего не стоило встретиться со своей старой приятельницей, владелицей парфюмерного магазина, и выпить с ней по парочке коктейлей. — Сью, ну как тебе блинчики?

Вместо ожидаемого ответа Сью фыркнула, отодвинула тарелку с недоеденными блинчиками и поднялась из-за стола. На ней был элегантный серый костюм. Впрочем, в подобных костюмах — хоть и новеньких, но мало чем отличавшихся друг от друга — Дюк видел ее каждое утро. Иногда ему казалось, что жена даже спать ложится в деловом костюме. Но удостовериться в этом он не мог: не так-то просто в темноте под одеялом разглядеть, в чем спит Сьюлен. Недавно он попытался. Только она опять сослалась на усталость — ведь ей так нелегко достаются деньги.

Дюк быстро собрал детям ланч-боксы. Он положил Лин большое хрустящее яблоко и поджаренные гренки, а Майку — его любимые сандвичи с сыром, салатом и куском окорока. Лин вовсю пыталась подражать матери, а потому решила отказаться от мяса, а Майк твердил, что никогда не станет вегетарианцем и только идиот может отказаться от такой вкуснятины.

Сью дожидалась мужа в гостиной и заметно нервничала. Из-под подлокотника кресла торчал носок ее изящной туфельки, который покачивался, как хвост рассерженной кошки. Она не любила ждать, и Дюк решил, что мытье посуды можно отложить до вечера.

— Дорогая, можем ехать.

Сью осмотрела мужа критическим взглядом. Брови она выщипывала так, что ее взгляд из-под этих идеально ровных дужек казался изучающе-вопросительным. Сейчас он был не столько вопросительным, сколько возмущенным. Однако оставался при этом изучающим. В серо-зеленых глазах жены Дюку почудились колючие льдинки. Она снова сердилась. А когда Сью сердилась, то походила на кошку.

— Я же просила тебя переодеться, — холодно напомнила она ему. — И побриться.

— Нет, не просила, — мягко поправил ее он. — Ты сказала, что мне не мешает сменить стиль.

Сью раздраженно схватила сумочку и направилась к двери.

— Как знаешь, Дюк. Но мне, если честно, стыдно высаживать такого типа из своей машины.

— Не такой уж я и страшный, — пожал плечами Дюк.

Он подумал, что новый день начался не самым лучшим образом. И еще о том, что ему совсем не хочется ехать на свою работу, куда его «с таким трудом удалось устроить» матери, за что он «должен быть ей бесконечно благодарен».

— Дюк, у нас новый выпуск на носу. — Администратор магазина, молодой парень, годившийся Дюку в сыновья, небрежно похлопал его по плечу. — Напиши какую-нибудь статейку в рубрику «Ароматные истории». Справишься?