Чудес не бывает?

Оглавление

— Не стоит смущаться, Мэлли, — успокоил разволновавшуюся девочку Дюк. — Вы задали глубокий вопрос и заслуживаете исчерпывающего ответа, который невозможно дать за время перемены. Что, если вы заглянете ко мне после уроков? Я отыщу томик Шекспира, и мы…

— Он у меня есть, — просияла Мэлани. На ее красивом личике снова появилась та лучистая улыбка, с которой она говорила о тех вещах, которые ее интересовали.

— Великолепно, — ответил Дюк. — Думаю, нас ожидает плодотворная беседа.

— Спасибо вам, мистер Миндселла.

— Пока еще не за что, Мэлли.

Дюк с удивлением посмотрел вслед девочке, которая выпорхнула из класса, окрыленная его обещанием. Отчего такое смущение, такая радость? Он ведь ничего особенного для нее не сделал. Неужели прежний учитель, этот старый Патрик, как дети называют его между собой, никогда не отвечал им на подобные вопросы?

Скорее это Мэлани помогла Дюку, а не он ей. Проведя несколько дней в школе, Дюк почти уже уверился в том, что потерял былую способность говорить с детьми, понимать их и теперь уже вовсе ни на что не годен.

В последнем Дюка убеждало и поведение Сью. Он надеялся, что жена, как было когда-то, станет расспрашивать его о работе, о том, как прошел день. Но, увы, дни проходили, их сменяли новые, а Сью по-прежнему не интересовалась тем, что происходит у Дюка в школе. Она как будто не понимала, чего ему стоит это возвращение. Все оставалось по-прежнему, как будто Дюк вовсе не в школу пошел работать, а снова устроился менеджером на какую-нибудь автозаправку.

Да и дети отнеслись к его решению, мягко говоря, без воодушевления.

Майк, заключив с ним свой пакт о невмешательстве, испытал некоторое облегчение и теперь отмалчивался, как и его мать. Уж от кого, а от сына Дюк ожидал куда большего. Майк всегда поддерживал его, всегда был на его стороне. И даже когда все, включая его несносную бабулю, Ди Миндселлу, твердили ему, что он совершил недопустимую ошибку, оскорбив клиента, Майк был единственным, кто поверил отцу и встал на его сторону. Но теперь, похоже, и сын начал его стесняться.

Дядя Дюк, усмехнулся Дюк про себя. Надо же было выдумать такое! Неужели этим нелепым прозвищем он обязан собственным детям? Впрочем, если и так, то это сущие пустяки. Бывают прозвища и похуже, а Майк, несмотря ни на что, отличный парень.

Что до Лин… Увы, Дюк не ждал от дочери многого. Лин любила его так же, как и большинство членов семьи: исключительно в те моменты, когда от отца можно было что-то получить, а он мог что-нибудь дать. Ее мало интересовали проблемы Дюка, хотя тот из кожи вон лез, чтобы узнать о дочери немного больше.

В отличие от мужа Сью не прилагала никаких усилий, чтобы найти контакт с дочерью, но Лин любила ее и во всем старалась ей подражать. Нет, Дюка это вовсе не злило. Просто когда он принял это выстраданное решение вернуться в школу, у него не было никаких сомнений в том, что Лин воспримет эту новость в штыки. Похоже, его последняя выходка окончательно завалила тот маленький тоннель, который Дюк пытался выкопать между дочерью и собой.

Чтобы отбросить в сторону невеселые мысли о своей семье, Дюк решил освежить великую трагедию перед беседой с юной актрисой.

В одном из книжных шкафов, возвышавшихся до потолка, Дюку померещилось имя классика. Не обладая внушительным ростом, Дюк решил взять стремянку. Поставив ее у шкафа, он поднялся на три ступеньки и понял, что не ошибся: те три тома с позолоченной надписью на корешке действительно оказались собранием шекспировских пьес.

Отлично, подумал Дюк и поставил ногу на четвертую ступеньку. Однако классик оказался куда выше, чем раньше предполагал Дюк, поэтому ему пришлось забраться на пятую. Увы, спустя несколько секунд Дюк Миндселла понял, что классик такой величины может оказаться и вовсе недостижимым.

Это неожиданное открытие Дюк совершил тогда, когда, внезапно потеряв опору, полетел со стремянки на пол.

3

Учительницу по сайнс — предмету, который включал в себя химию, физику, ботанику и зоологию — школьники любовно прозвали Угадайкой по той простой причине, что эта еще молодая и довольно привлекательная женщина частенько начинала урок с фраз типа: «Угадайте-ка, какой сюрприз вас ждет сегодня?» или «Угадайте-ка, чье домашнее задание меня интересует больше всего?».

Сюрпризом с равным успехом могли стать как контрольная, так и поход в музей, а домашнее задание учительница нередко собирала у всего класса, но в общем и целом Угадайка была во всех отношениях милой женщиной, которую мог невзлюбить только такой странный мальчишка, как Майк Миндселла.

На этот раз никаких особенных сюрпризов, кроме просмотра фильма о строении человеческого тела, Угадайка не обещала. Зато Майк и Фредди готовились к этому уроку целую неделю. Майку пришлось хорошенько потрудиться, чтобы раздобыть светящуюся в темноте краску и сшить черный балахон, а Фредди — чтобы раскрасить этот нехитрый костюм должным образом и вынести из дому папины наушники, по силе и качеству звука не уступавшие колонкам.

Несмотря на то, что Майк был уверен в успехе предприятия, он все же беспокоился из-за Фредди, который мог перепутать все на свете.

Но на этот раз напутать что-то было сложно, ведь от Фредди требовалось совсем немного: включить плеер, заранее припрятанный в парте вместе с наушниками в тот момент, когда главный актер, то есть Майк, выйдет на сцену, то есть сорвет просмотр занудного фильма.

И вот, в тот торжественный миг, когда куда более впечатлительные сверстники Майка не без волнения созерцали воспроизведенный проектором человеческий скелет, в темном, наглухо зашторенном классе раздался странный звук.