Наследники замка Лейк-Касл

Оглавление

Генрих только улыбнулся в ответ и приготовился внимательно слушать.

– Дело в том, что наш король Людовик из шкуры вон лезет, чтобы заключить с Генрихом Английским мир, который они оба так тщательно готовят. И время уже подходит – до конца года вопрос должен быть закрыт. А тут, представь себе, складывается такая пренеприятная и даже опасная обстановка.

Барон удобней устроился в своем кресле и пригубил кубок с вином, потом продолжил:

– Воспользовавшись тем, что граф Пуату Альфонс де Пуатье, младший брат нашего короля, целиком поглощенный подготовкой мирных переговоров, уже давно находится в Париже, а не в своем домене, его вассал виконт де Туар поднял мятеж. Можешь себе представить всю остроту момента? Ведь речь идет как раз о спорной территории, от которой должен отказаться Генрих Английский. Для Людовика это просто катастрофа.

Генрих слушал очень внимательно, но пока что не мог уловить, в чем суть, и барон понял это по его глазам.

– Тебе надобно знать, мой мальчик, что виконтство Туар – это особое феодальное владение в пределах нашего королевства, – принялся объяснять ему сложившуюся у них обстановку кузен. – Это пограничная земля в графстве Пуату, и за время правления здесь Плантагенетов владетели феода, верно им служившие, получили солидное прибавление к своим землям. Представь себе, им удалось завладеть аббатствами Бургейл и Мармутье, а это достаточно богатые монастыри, а также взять под свою руку сеньории Эрво, Аржантон, Брессюир и Молеон. И виконт де Туар совсем не уверен в том, что французский монарх сохранит за ним эти владения. Понял теперь?

Генрих кивнул, наконец ему стало ясно, о чем идет речь.

– И Людовику не осталось ничего другого, как направить герцога бретонского в Туар подавить мятеж. Как его вассал, герцог не может отказаться и уже собирает войско. А епископ Нанта, все еще не забывший об утрате таких отличных земель, захваченных под герцогский замок, вовсе не намерен помогать Жану Рыжему. Зато очень оживился епископ Реннский. Там как раз сменилась духовная власть и бразды правления принял относительно молодой и энергичный Морис де Трезигиди. Он собирает в помощь герцогу немалый отряд. Ты со своими людьми, кузен, тоже выступишь от имени епископа Ренна. Но добираться до Нанта вы будете порознь.

Теперь Генрих понял, в чем выгодность момента. Это будет достаточно быстрая кампания, не особенно трудная и очень перспективная. Если удастся показать себя с лучшей стороны, рыцарские шпоры ему обеспечены. Тем более что отец Годард пообещал организовать передачу герцогу письма – ходатайства за молодого дворянина из поместья барона д’Этьена от имени самого епископа Мориса. Это дорогого стоило. И молодой Лорэл от всего сердца поблагодарил кузена. Теперь дело только за ним, за доблестью в битве – его самого и его людей. Но в своих людях Генрих был уверен. А они с радостью принялись готовиться к выступлению в Нант.

До конца лета оставались считаные дни, но погода стояла благоприятная – тихая, теплая и сухая. И тут как раз вернулись гонцы из Англии. Они привезли много новостей. Генрих с нетерпением вскрыл письмо отца и впился взглядом в такой знакомый почерк.

Прежде всего барон Ален возблагодарил Господа за счастливое избавление сына от нависшей над его жизнью угрозы. Он казнил себя за недостаточно серьезное отношение к старой семейной тайне, которую, как показали нынешние события, было рано оставлять в прошлом. Сложившуюся в поместье племянника обстановку он вполне понимал, а потому приветствовал решение, принятое Шарлем д’Этьеном. «Это хорошее решение нашей семейной проблемы, – писал он, – поскольку ты, родной внук барона Брэда, моего отца, возьмешь со временем в руки его поместье. Это замечательно, считаю я, сынок, и лучшее из того, что ты мог найти для себя. Да, далеко, да, на континенте, но я ведь там родился, и это значит, что и для тебя это родная земля тоже».

Далее барон давал благословение на брак сына с наследницей поместья, тем более что девушка довольно мила, как писал сам Генрих: «И я верю, мой мальчик, что ты, как и твой дед Брэд Лорэл, проживешь с ней счастливую жизнь, особенно если станешь вести себя столь же разумно, как и он. Мой отец был исключительно мудрый человек, и я горжусь им».

Потом следовали новости из родного замка. В Лейк-Касле, писал барон Ален, все спокойно, благополучно родился наследник Ричарда, и мальчика назвали Брэдом, в честь прадеда. Но от Жюльетт с юга нет никаких новостей. И это для него все равно что открытая рана в сердце. Особенно после того, что сообщил ему в письме сам Генрих. От этого злокозненного принца Уэльского всего можно ожидать, и душа отца болит и обливается кровью за свою малышку.

У Генриха тоже сжалось сердце. Его любимая сестра там совсем одна, в этом волчьем логове, ее и защитить-то некому. Джеймс Кэмпбелл, конечно, надежный и сильный воин, но его ведь вполне могли убить, и тогда Жюльетт вовек не выбраться оттуда.

Глава 8

Кони неслись, не останавливаясь. На небе уже взошла наполовину истаявшая луна, но ее света хватало, чтобы видеть дорогу, пролегающую по открытой равнинной местности. Джеймс, как опытный воин, прокладывал путь, за ним скакала Жюльетт, крепко державшая в руках поводья. Замыкала процессию Джил, которая, как выяснилось, достаточно умело держалась в седле, – вопреки тому, что она напела королевским воинам в своем первом путешествии из Лейк-Касла в Тонбридж.

В небольшой деревушке Уэйткрайг, где прежде всего бросалась в глаза высокая церковь из потемневшего от времени дерева, беглецы тепло распрощались. Джеймс торопил Жюльетт – надо было как можно дальше уйти от этого чертова замка, воспользовавшись дарованным им удачей ночным временем с луной на небе, а Джил намеревалась дожидаться здесь своего Тэдрига.