|
Оценить:
|
Республика Шкид
- Предыдущая
- 71/118
- Следующая
71
Уроков, конечно, в этот день не было. Халдеи, напуганные рассказом Алникпопа, боялись заглянуть в четвертое отделение.
* * *
За вечерним чаем Викниксор, мило улыбаясь, заявил:
– Ребята, как мне стало известно, вы играете в гражданскую войну. Я знаю, что это интересная игра, на ней вы учитесь общественной жизни, ото пойдет впрок, когда вы окажетесь за стенами школы. Но все же, в конце концов, увлекаться этим нельзя. Надо учиться. У вас, как я знаю, произошла социальная революция. Поздравляю и предлагаю вам объединиться вместе с «халдеями» в один союз, в Союз Советских Республик. Согласны? Кроме того, в честь такого события объявляю амнистию всем пятиразрядникам.
Громкое «ура» встретило слова Викниксора.
На этом кончилась великая шкидская буза.
Шкида снова перешла с военного положения на мирное. Снова в классах Алникпоп читал русскую историю, Эланлюм – немецкий язык и два раза в неделю Костец, постукивая палочкой, кричал:
– На гимнастику – живо!
Лотерея-аллегри
...Асси в классе. – Скука. – Карамзин и очко. – Эврика! – Идея Джапаридзе. – Лотерея-аллегри. – В отпуск. – Шкида моется. – «Оне Механизмус». – Тираж. – Печальный конец. – Казначей-растратчик. – Игорная горячка. – Довольно!
Капли осеннего дождя бьют по стеклу окон – туб-туб-туб-туб.
Три часа дня, а в классе полуваттные лампочки борются с сумерками.
Лекция русского языка. Читает Асси.
Асси – халдей; голова въехала в плечи, он в ватном промасленном пальто. Карманы пальто взбухли… По слухам, в карманах кусочки хлеба, которые Асси собирает на ужин. Голос Асси звучит глухо, неслышно:
– Карамзин… Сентиментализм… Романтизм…
Улигане сидят по партам, но никто не слушает Асси. Японец фальшиво поет:
Асси в классе,
А в классе бузаси,
В классе бузаси,
Бедненький Асси.
Кальмот, взгромоздившись с нотами на парту, бубнит:
– Кальмот виндивот виндивампампот, захотел виндивел виндивампампел, хлебца виндивебца виндивампампебца.
В углу Барин и Пантелеев.
– Бей!
– Семь… Дама… Казна!
– Девки!
– Мечи!
Дуются в очко. Никто не слушает Асси.
Скука…
Голос Асси, как из могилы:
– «Бедная Лиза»… Вкусы господствующего класса… Эпоха…
Голос Асси, заикающийся и глухой.
Скука!..
Асси в классе,
А в классе бузаси,
В классе бузаси,
Бедненький Асси.
Купец сгреб в охапку Жвачного адмирала.
– Замесить колобок?
Ладонь проезжает по треугольной голове Адмирала, ерошит и без того взъерошенные волосы…
Скучно!..
– «Бедная Лиза». Начало девятнадцатого века… «Пантеон словесности»… «Бедная Лиза»…
Асси в классе,
А в классе бузаси,
В классе бузаси,
Бедненький Асси.
– Воробей виндивей виндивампампей, дурак виндивак виндивампампак…
– Бей!
– Картинка… Лафа!
– Ну?
– Очко!..
– Мечи!
– Замесить колобок?
Асси в классе,
А в классе…
Скука, тоска.
И вдруг голос Джапаридзе:
– Придумал! Ура!
…бузаси.
Упала на пол пиковая десятка, ладонь Офенбаха застыла в центре адмиральского треугольника. И голос Асси становится громким и слышным:
– С тысяча семьсот семьдесят четвертого года Николай Михайлович Карамзин предпринял издание «Московского журнала», в коем помещал свои «Письма русского путешественника». С тысяча семьсот девяносто пятого года Николай Михайлович…
– Идея! – закричал опять Джапаридзе.
Тридцать глаз обернулись в его сторону.
– Что?
– Какая?
– А ну, не тяни! Говори!
Джапаридзе ставит вопрос ребром:
– Скучно?
Полтора десятка глоток:
– Скучно.
Обросший бородавками палец Джапаридзе поднимается вверх.
– Лотерея-аллегри.
И снова голос Асси уходит в могилу.
– С тысяча восемьсот третьего года-да… Государства Российского-го… Императорский историограф-раф…
Класс уподобился развороченному муравейнику.
Унылая песня Японца переходит на бешеный темп:
Асси в классе,
А в классе бузаси,
В классе бузаси,
В классе бузаси
Асси!
Асси…
Класс взбесился. Скуки нет – какая скука, если в каждой голове клокочет мысль:
– Лотерея-аллегри!
Долой скуку! Не надо карт, колобков и фальшивого тенора Япошки!
– Даешь лотерею-аллегри!
В дверь класса просовывается рука с колокольчиком. Рука делает ровные движения вверх-вниз, вверх-вниз, колокольчик дребезжит некрасивым, но приятным для слуха звоном.
Асси захлопывает томик истории словесности Солодовникова, голова уходит еще глубже в плечи, руки тонут в разбухших карманах, и Асси – незаметно в общем шуме – выходит из класса.
И сразу же у парты Джапаридзе оказываются Янкель, Пантелеев и Японец.
– Даешь?
– Даешь!
Генеральный совет заседает:
– Ты, я, он и он… Компания. Идет?
– Идет.
– Лотерея-аллегри. Черти! И не додумался никто!
– Прекрасно.
– Лафузовски.
– Симпатично.
– А вещи?
– Какие? Ах, да… Наберем кто что может…
Янкель:
– Я в отпуск пойду, принесу прорву.
– И я, – говорит Пантелеев.
Японец, захваченный идеей, решается на подвиг, на жертву.
– Все. Бумаги сто двадцать листов, карандаши… Все для лотереи-аллегри.
Джапаридзе – автор идеи – кусает губы… Он в пятом разряде и в отпуск идти не может.
- Предыдущая
- 71/118
- Следующая
