Пришельцы

Оглавление

1/140
Следующая

* * *

Чистилище это называлось аттестационной комиссией, заседало в бывшей Ленинской комнате и, должно быть, поэтому члены ее выглядели как один общий собирательный портрет Ильича: кто хмурил бровь, читая газету, кто хитровато щурился, взирая на жертву, к этому случаю обряженную в мундир с погонами, кто улыбался, задумчиво и мечтательно черкая по бумаге. И всех мучила жажда, поскольку заседатели слишком часто прикладывались к стаканам, потягивая боржоми.

Вообще-то на такой комиссии, попросту говоря, «рубили головы» оперативному составу, и Поспелов напоследок думал не о судьбе своей, не о прошлом и будущем, а о своих «палачах». Команда в общем-то была знакомая, почти с каждым когда-то приходилось сталкиваться по службе, однако после десяти минут наблюдения выяснилось, что управляет ею не председатель в чине генерал-лейтенанта, а коренастый живчик из администрации президента. Несмотря на молодость свою, он, как опытный кукловод, дергал ниточки, и окружавшие его матерые полковники, прожженные разведчики и контрразведчики, поднимали руки по его команде.

Безответными к его замечаниям оставались лишь два человека прокурор, по долгу своей службы, и непосредственный начальник Поспелова, сухой и колючий от недосыпа полковник Луговой. Правда, члены комиссии пытались создать видимость некоего суда, копались в причинах выдвинутых обвинений, а генерал от ветеранов даже возмутился, что старший разведчик майор Поспелов за десять лет службы шесть раз представлялся к орденам, но ни разу не был награжден. Однако невзрачный с виду и могущественный куратор от президентской администрации и его урезонил, обернув обыкновенную несправедливость в заслугу вышестоящего руководства. Тут с ним даже прокурор согласился, заявив, что над аттестуемым офицером висит рок и ему никогда не следует брать в руки оружие: что ни операция, то труп, а то и не один… Комиссия осталась совещаться, а Поспелова отправили ждать приговора, и он с удовольствием покинул чистилище, переглянувшись с Луговым — тот делал знак не уезжать.

Он и сам чувствовал этот рок, повисший над ним чуть ли не с первого года службы. Иногда до физического ощущения дыхания в затылок, навязчивого желания оглянуться. Обычно после операций, которые заканчивались перестрелкой и трупами, прокурор являлся к Луговому и молча садился за приставной стол, выкладывая пока еще тощую папку.

— Что? — угрюмо спрашивал Луговой. — Наш пострел и здесь Поспел?

— Ваш Поспел и здесь пострел, — поправлял его прокурор. — Вот заключение баллистической экспертизы…

Бывало, при задержании вооруженных группировок палили все опера, но извлеченные потом медиками пули оказывались выпущенными из оружия Поспелова.

Несомненно, это был рок и прокурор знал, что говорил, ибо за свои сорок пять лет доживал вторую жизнь. Когда-то он считался классным военным летчиком, пилотировал сверхзвуковые истребители-перехватчики и, побывав на небе, должно быть, узрел оттуда, что всяким человеком управляет судьба и случается с ним то, что на роду написано. Говорят, он катапультировал над Саянской тайгой после отказа двигателя, несколько дней блуждал по горам, сильно обморозился и, получив «белый билет», закончил юридический и подался в прокуратуру.

Судьба дохнула ему в лицо саянским морозом, а Поспелову — зноем неожиданно жаркого лета в Брянской области, где два года назад он завершал операцию с торговцами оружием.

Все тогда было спланировано и отработано, оперативная информация поступала каждые полтора часа, контролировалось не только передвижение «объектов», но даже всякий человек, случайно вошедший с ними в контакт. Рискованным и опасным этим бизнесом занимались не самодеятельные бандюги, по какой-нибудь очередной амнистии выпущенные на свободу, а почти профессионалы — уволенные из армии офицеры самых разных родов войск вплоть до пограничных, к тому же некоторые из них прошли Афганистан. Эти знали, как перевозить свой товар чуть ли не через полстраны, обходя все посты и заслоны, умели маскироваться, имели представление об агентурной работе спецслужб и милиции, отлично владели системой связи.

Судя по оперативной информации, неприметная рыботорговая фирма, организованная частными лицами, прогнала уже две машины с оружием из Прибалтики в район Северного Кавказа.

Сейчас же по дорогам через Белоруссию двигался целый караван — три КАМАЗа-морозильника с оперативным сопровождением из двух легковых машин с транзитными номерами, которых, якобы, перегоняют из Германии. Летучий этот эскадрон одновременно вел и разведку безопасности трассы, и прикрытие тыла, и мог, при необходимости, вступить в бой с группой захвата, чтобы дать возможность каравану рассеяться и скрыться: в изрядно потоптанных, но свежепокрашенных «Жигулях» пятой модели находилось по четыре вооруженных человека — и тоже все бывшие защитники Отечества. О том, что морозильники сопровождает эскорт, стало известно незадолго до завершения операции; по всей вероятности, «эскадрон» приставили уже на дорогах между Минском и Гомелем, а захват каравана планировалось провести на подъезде к городу Новозыбкову, уже на российской территории, где вставшие на ночную стоянку КАМАЗы вместе с оружием должны были перейти в собственность покупателя. В морозильниках, в каждом третьем ящике, в ледяные глыбы из скумбрии были вморожены автоматы, патроны в цинках, гранаты к гранатометам, запаянные в пластик, противотанковые мины — даже по самым приблизительным подсчетам хватило бы вооружить пару батальонов.