Оценить:
|
Гиацинтовые острова
- Предыдущая
- 52/86
- Следующая
52
Наверно, питоны могли бы стать теплокровными — если бы их теплокровность была направлена не только внутрь своего клубка, но хотя бы кого-нибудь согревала снаружи. А так — не станут питоны теплокровными, и дети их не станут теплокровными, потому что — какой же они видят пример?
Поэтому иногда даже хорошо, что наши дети не следуют нашим примерам. Может быть, потому, что они не всегда следуют нашим примерам, они становятся лучше нас.
У старого Проплиопитека было три сына: Плиопитек, Сивапитек и Дриопитек. Сыновья как сыновья, родная кровь.
Любил Проплиопитек своих детей.
Плиопитека любил.
Сивапитека любил.
А Дриопитека не очень любил. Можно сказать, совсем не любил. Странный он был, Дриопитек. Вроде не свой. Другие сыновья как сыновья: и на голову сядут отцу, и все, как это в семье бывает. Прощал им, конечно, Проплиопитек.
Плиопитеку прощал.
Сивапитеку прощал.
А Дриопитеку не прощал. Хотя прощать ему было нечего.
Странный он был, Дриопитек. Вроде не свой.
Давно это было. Выросли сыновья.
Еще время прошло — состарились.
У старого Дриопитека было три сына: Шимпанзе, Горилла и Человек. Любил Дриопитек своих сыновей, особенно первых двух. Они у него пошли в род Проплиопитека. В братьев Дриопитека — Плиопитека и Сивапитека. В племянников Гиббона и Орангутанга.
Любил Дриопитек двух своих сыновей. А третьего не любил. Какой-то он был не такой, этот третий. Вроде не свой.
Другие сыновья как сыновья: и поездят на отце, и душу, как говорится, вытрясут, а все же родные, свои. А этот какой-то чужой. Где-то ходит, что-то делает, а что — непонятно.
И отцу непонятно, и братьям непонятно, и дедушке Проплиопитеку тоже было бы непонятно, хотя дедушка Проплиопитек многое понимал.
И опять прошло время. Выросли сыновья.
У старого Человека было три сына. Двое сыновей как сыновья: в дедушку Дриопитека, в прадедушку Проплиопитека, в двоюродных дядюшек Гиббона и Орангутанга… А третий — неизвестно в кого.
Какой-то странный, вроде не свой… И что вырастет из него — неизвестно…
В этом главная трудность педагогики: неизвестно, что из кого вырастет.
Что же нужно делать, чтоб нащупать правильный путь?
Для этого нужно соблюдать такие условия:
— ни в коем случае не посвящать себя целиком воспитанию, как мушка Галлица Миастора;
— стараться приучать своих детей к самостоятельности — если не с эмбрионального периода, то по крайней мере с раннего детства;
— в каждой личинке уважать личность и признавать ее право на личную жизнь;
— всегда следовать правилу: живи сам и давай жить своим детям;
— никогда не бросать своих детей, даже в минуту опасности, чтоб они не бросали потом твоих внуков (печальный пример отца Повитухи и его детей повитух);
— не воровать чужих детей, как Императорский Пингвин, но, как водится у лис, усыновлять чужих детей добровольно;
— своевременно помочь ребенку разобраться, кем ему быть: если мужчиной, так уж настоящим мужчиной, а если женщиной, так уж настоящей женщиной;
— подавать примеры, но не навязывать их; особенно следить за тем, что это за примеры;
— воспитывать детей не столько любовью к ним, сколько любовью к окружающим (чтоб они не выросли холоднокровными, как питоны);
— если ваш ребенок не похож на дедушку Дриопитека, не впадайте в отчаяние: возможно, из него еще вырастет Человек.
Мальки Терапона
Взрослый Терапон продольно полосат, а мальки его поперечно полосаты.
Мальки есть мальки — что ты будешь делать с мальками?
Ты им вдоль — они тебе поперек. Ты им вдоль — они тебе поперек. И кому поперек? Отцу с матерью…
Самая начальная школа
Птицы еще в яйце изучают географию. Как пролететь из Европы в Африку, как из Америки вернуться в Европу — все это им известно еще в яйце.
А как же иначе?
Ведь прежде чем отращивать крылья, нужно знать, куда полетишь.
А если не знаешь, куда полетишь, — незачем отращивать крылья.
Почему Бурундук засыпает и просыпается в один день с Медведем
Когда Бурундук был маленьким, он больше всего не любил спать и перед спячкой всегда капризничал:
— Не хочу в спячку!
И тогда мама ему говорила:
— Посмотри: вон уже и Медведь лег спать! — Медведь — это был их сосед, и он всегда ложился спать вовремя. — Вот заберет Медведь все хорошие сны, и тебе ничего не останется.
Так говорила мама Бурундуку, и он спешил поскорей уснуть, чтобы ни одного сна не оставить Медведю.
А когда наступала весна и Бурундук не хотел просыпаться, мама ему говорила:
— Вот сейчас Медведь откроет глаза и увидит все самое интересное. А тебе не будет на что смотреть.
И конечно, Бурундук спешил открыть глаза, чтобы все интересное увидел он, Бурундук, а Медведь чтоб ничего не увидел.
Много воды утекло с тех пор. Многие бурундуки выросли, и многие успели родиться. Но все они ложатся спать и просыпаются в одно время с медведями — чтобы там, во сне, не пропустить ничего интересного да и здесь ничего интересного не пропустить.
А как они запасают орехи! Так, словно собираются жить сто лет. И это потому, что когда они были маленькие и не хотели есть, мама им говорила:
— Вот сейчас это съест Медведь!
И бурундуки запасаются. На сто лет запасаются. Чтобы оставить медведей без орехов.
Аксолотль
У саламандры Амблистомы сынок Аксолотль еще совсем дитя, а уже размножается.
— Перестань размножаться! — делает ему замечание Амблистома. — Разве ты не понимаешь, что хорошие дети так себя не ведут?
- Предыдущая
- 52/86
- Следующая