Волк прыгнул

Оглавление

115

— Нет, — признался он мертвым голосом.

— Вот видишь… — повторила она. — Я могу уйти? Ну что нам еще друг другу сказать?

— Иди, — сказал Данил. — Твою машинешку подогнали к подъезду. Покрышки сменили. Только никогда больше не попадайся мне на глаза.

Оксана встала — гибкая, красивая, оставившая на сердце рану, которую он никогда не смог бы забыть и рассказать кому-то тоже не смог бы. Самая красивая и умная из всех, кто у него был. И сейчас, глядя, как она с чуточку неловкой улыбкой забирает сумку, идет к двери, Данил поймал себя на том, что никогда не сможет ответить на нехитрый вопрос: как он вел бы себя, встретив сейчас слезы? Мольбу о пощаде? Смог бы он переиграть?

Он не нашел ответа — и знал, что постарается забыть об этих мыслях навсегда. Обернулся:

— Подожди минутку…

— Да? — остановилась она в дверях в грациозном полуобороте.

— Я верю, что «Римские каникулы» — и в самом деле твой любимый фильм, — сказал Данил. — Затрагивает кое-какие струны в душе девочки, выросшей, как ты мимоходом обмолвилась, не в роскоши, несомненно, примеряла на себя образ…

Только ты ведь не была принцессой под маской плебейки, дорогая моя. Ты всего-навсего платный агент. В любой разведке контингент четко делится на сотрудников и агентов. Первые — свои, полноправные, а вот вторые, какую бы информацию они ни качали, какие бы миллионы им ни платили, всегда останутся подметками, как говаривали промеж себя господа офицеры отдельного корпуса жандармов…

— Хочешь уколоть?

— Нет, — сказал он. — Напомнить общеизвестные истины. Второе. Как говорил когда-то Эркюль Пуаро, он не одобрял убийств… Видишь ли, я никогда и никому не прощу смерть моих парней. Они были отличные парни, мои ученики, по они знали, в какие игры играют, выбрали эту дорогу вполне сознательно…

Есть другое. Олеся Данич.

— Никогда про такую не слышала.

— Охотно верю, — сказал Данил. — Ты ее никогда в жизни не видела. И пальцем не трогала. Но ее убили ваши. Милая девочка, только начинавшая жить… Ей вогнали заточку в сердце исключительно потому, что понадобилось скомпрометировать и меня, и некоего генерала. Вот этого, повторяя за Эркюлем, я не одобряю. Категорически. Иди. Тебя никто не тронет.

Когда за ней негромко закрылась дверь, он встал, с застывшей на лице яростной улыбкой взял со стола массивный письменный прибор — недешевое сооружение из блестящей меди и цветного стекла, маде ин — и колотил им по столу, пока не брызнули в разные стороны погнутые медные цацки, пока не разлетелось, звеня, по углам комнаты толстое витое стекло, пока в дверь не влетел Волчок, держа руку под полой пиджака, на пистолете.

— Отставить, — сказал Данил почти спокойно. — Психологическая разрядка.

Запускайте сигнал «Вендетта». Ты слышал?

— Есть. «Вендетта».

— Шагай.

Оставшись один, Данил подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу. В голове неотвязно крутилось: «…и послал Иисус, сын Навин, из Ситтима двух соглядатаев тайно, и сказал: пойдите, осмотрите землю в Иерихон».

Два юноши пошли, и пришли в дом блудницы, которой имя Раав, и остались ночевать там. И далее по тексту. Только одна Раав уцелела после штурма Иерихона. В точности как наша Раав… которая спокойно уехала отсюда на вишневой «Оке», но будущего не знала…

Быть может, она и заметила помятое крыло — но, уж конечно, не стала возвращаться и задавать вопросы…

Ее еще не ищут по-настоящему — но скоро начнут искать. И вишневую «Оку», и отвечающую описаниям свидетелей женщину с длинными черными волосами, в белой летней курточке…

Оперативная группа уже, несомненно, шурует в квартире, куда ее вызвал телефонным звонком побоявшийся назваться аноним, чей чуткий слух привлекли шум драки и, главное, звуки, крайне напоминавшие выстрелы. В квартире, где на мятой постели так и лежат Ада Кавалерова рядышком с майором Пацеем, давно уже остывшие, принявшие почти всю обойму «Макарова», который сейчас покоится за батареей на лестничной площадке в доме, где живет Оксана. В квартире, где в ванной валяется кружевное бельишко Оксаны и отыщется еще несколько вещичек с ее пальчиками. В квартире, где некая женщина, застав неверного любовничка с другой, высадила сгоряча в обоих полную обойму.

И, что характерно, несколько человек видели, как эта самая женщина, разъяренной кошкой вылетев из подъезда, прыгнула в вишневую «Оку» и дала газу столь неосторожно, что помяла крыло о барьерчик из железных труб, ограждающий детскую площадку. И следы вишневой краски там остались, и длинные черные волосы свидетели помнят, и куртку, и номер машины — в чем особенно преуспела одна из них, ветеран МВД, кавалер ордена Красной Звезды и десятка медалей Митрадора Степановна Фомина, оказавшаяся в тех местах, в общем, случайно, но способная оказать неоценимую помощь следствию благодаря профессиональным навыкам, не забытым и на пенсии. Это хорошо, что Данил в свое время озаботился выучить Надюшу водить машину…

И никакого алиби. Никто в «Клейноде» не видел сегодня никакой Оксаны Башикташ. В «Клейноде» вообще никого не было весь день, и Черского тоже праздника ради отправились пропустить рюмочку. В общем, пусть выпутывается.

При удаче может и выпутаться, тут уж — как повезет. Оксана была права — он не смог бы. И приказать другим тоже не смог. Но и быть благородным до одури не согласен. Не его роль. Пусть выпутывается, если сможет. Это — за Олесю…

Басенок обойдется. У него и так есть снайпер, и белобрысый, и магнитофонные записи, и еще кое-что. Достаточно, чтобы надрать задницу конкурирующим службам, а самому предстать в белом. Потом можно будет спеть ему под водку чуточку переиначенную старую песенку польских улан: