Доказательства вины

Оглавление

— Я к ним присоединился, — сказал он.

— Томас... — начал я.

Он снова отвернулся.

— Черт, я не хотел умирать. И потом, если уж на то пошло, я же хищник. Убийца. Часть меня этого хотела. Часть меня хотела развлечься. Я не очень-то люблю эту свою часть, но она никуда не делась.

— Блин-тарарам, — только и выдавил я.

— Я мало что помню из этого, — буркнул он и пожал плечами. — Я кинул тебя той ночью. И себя, можно сказать, тоже кинул. Вот и решил, что на этот раз должен помочь, раз уж тебе грозит опасность.

— У тебя теперь машина, — заметил я тихо.

— Угу.

— Ты зарабатываешь. И кормишься на людях.

— Угу.

Я нахмурился. Я не знал, что на это сказать. Томас честно пытался жить по-людски. Пытался найти себе приличную работу. Два года пытался — и всякий раз это заканчивалось полным фиаско из-за того, кто он и что он. Порой мне кажется, что в Чикаго не осталось мест, откуда его еще не увольняли.

А вот теперь у него есть работа, какая-никакая, но работа.

— Мне нужно знать еще чего-нибудь? — поинтересовался я.

Он вяло покачал головой. Его скрытность беспокоила меня. Как бы ни унижала его жизнь, говорить о тех работах, на которых он пытался удержаться, Томас никогда не стеснялся. Раз или два он признавался мне, как тяжело ему обходиться без того питания, к которому он привык с Жюстиной. А теперь что-то скрывал от меня.

Будь на моем месте кто-нибудь избыточно придирчивый, он сразу бы что-нибудь заподозрил. Что Томас, должно быть, вовлечен во что-то такое, возможно, противозаконное и уж наверняка аморальное — и этим зарабатывает себе на жизнь. Этот кто-то основывался бы на мысли о том, что Томасу как инкубу проще простого соблазнить богатую женщину, получая от нее и питание, и деньги. Так сказать, два в одном.

Хорошо, что я не из придирчивых.

Я вздохнул. Если он не хочет говорить, значит, не будет. Пора сменить тему.

— Глау, — негромко произнес я. — Этот прихвостень Мадригала. Ты сказал, он из джаннов?

Томас кивнул:

— Отпрыск джинна и смертной. Он работал на Мадригалова отца. Потом мой отец устроил отцу Мадригала прыжок голышом без парашюта. После этого инцидента Глау снюхался с Мадригалом.

— Он был опасен? — поинтересовался я.

Томас ненадолго задумался.

— Он был дотошен. Не пропускал ни единой мелочи. Мог руководить собранием как заправский дирижер. Не бросал ни одного дела прежде, чем оно не окажется разделанным, освежеванным, рассортированным, запротоколированным и запертым в сейф.

— Но в бою не опасен?

— Не так, как многое другое. Нет. Конечно, он запросто мог бы тебя убить, но не лучше, чем множество других тварей.

— Тогда странно, — заметил я. — Пугало разделалось с ним в первую очередь.

Томас оглянулся на меня, удивленно подняв бровь.

— Сам подумай, — сказал я. — Эта тварь — фобофаг, да? Привлекаемый наиболее интенсивными излучателями страха?

— Ну?

— Глау лежал практически в отключке, когда оно его сцапало, — сказал я. — Не знаю, кто из нас напрягался больше, я или Мадригал, но тварь сцапала именно Глау.

— Думаешь, кто-то науськал его на Глау?

— Мне кажется, это было бы логичным умозаключением.

Томас нахмурился:

— Но зачем кому-то это понадобилось?

— Чтобы заткнуть ему рот, — предположил я. — Мне кажется, нападения должны были дискредитировать Мадригала, по крайней мере в глазах сверхъестественных сообществ. Возможно, в этом участвовал Глау. Возможно, именно Глау сделал так, чтобы Мадригал оказался здесь.

— А может, Пугало напало на Глау только потому, что тот лежал раненый и на отшибе от остальных? Может, это просто случайность?

— Возможно, — согласился я. — Но только я нутром чую, это не так. Глау не главная мишень. Его убили, чтобы запутать следы.

— Почему ты говоришь во множественном числе?

— М-м-м... — Я потер лицо в слабой надежде, что это поможет кровообращению мозга и подтолкнет к новым, продуктивным мыслям. — Не знаю точно. Башка болит. И деталей кое-каких недостает. В принципе должно бы уже хватить для составления общей картины, но будь я проклят, если что-нибудь вижу. — Я тряхнул головой и замолчал.

— Куда теперь? — спросил Томас.

— В больницу, — сказал я. — Оставим там Роулинза.

— А потом?

— Потом я сяду на след этих фагов и попробую найти того, кто их призвал. — Я вкратце изложил ему события предыдущих суток. — Если нам повезет, все, что мы найдем, — это труп какого-нибудь маньяка с неподдельным удивлением на лице.

— А если не повезет? — не успокаивался он.

— Тогда это будет означать, что тот, кто их призвал, гораздо круче меня и смог отбиться от трех таких тварей. — Я потер глаза. — И нам придется разделаться с ним прежде, чем он причинит зло кому-нибудь еще.

— Ни дня без развлечений, — хмыкнул Томас. — Ладно. В больницу, так в больницу.

— А потом сделай круг возле гостиницы. Заклятие, которым я перенацеливал фагов, снабжено чем-то вроде трассера. Оно исчезнет с рассветом, а я не знаю, как долго нам придется идти по следу.

Следуя моим указаниям, Томас нашел ближайшую больницу, остановил фургон у приемного покоя и на руках отнес туда так и не приходившего в сознание Роулинза. Не прошло и минуты, как он вернулся.

— Им занялись.

— Тогда едем. А то наверняка кто-нибудь захочет порасспросить нас, откуда у него огнестрельные ранения.

Томас завел мотор, и мы направились к гостинице.

Я приготовил заклятие. В принципе в нем нет ничего сложного — при обычных обстоятельствах. Только не тогда. когда я чувствую себя выжатым, словно тряпка. Мне лишь с третьей попытки удалось его запустить — но все-таки Удалось. А потом я взгромоздился обратно на пассажирское сиденье фургона, откуда след перемещения фагов казался бледно-зеленой полоской клубящегося тумана. Я диктовал Томасу направление. Мы ехали по следу, который вел нас в сторону Ригли.