Выбери любимый жанр

Оценить:

Слепой Орфей

Оглавление

Так и вышло.

* * *

– Вот, товарищ генерал,– человек в черной рубашке положил перед Морри полдюжины листов, сшитых скрепкой,– дневная сводка.

– Хорошо, Михаил,– кивнул Морри.

Сводку изучать он не собирался. Морри-разум не воспринимал написанный текст. Конечно, он мог его прочесть (используя знания жертв), но осознать – не в состоянии. Он принадлежал к другой культуре. Зато Морри-разум с легкостью перенимал язык жертв и знал, откуда может прийти опасность.– Есть новости о вашем… – Морри поискал и нашел нужное слово: – сотруднике?

– Работаем,– сухо ответил человек в черной рубашке.

– Хорошо. Действуйте, как обычно.

– Есть, товарищ генерал. Разрешите идти?

– Идите.

«Генерал» в представлении Морри соответствовал княжьему доверенному. Выбрав из сознания жертв подходящий образ, Морри позволил отождествить себя с ним. И собачья свора охотно признала в Морри вожака. Нашелся только один упрямец… Но его найдут. Как уже понял Морри, несмотря на многочисленность нынешнего людского муравейника, несмотря на нагромождение огромных домов, его псы умели выслеживать добычу в каменном лесу. Прежний хозяин неплохо их натаскал. Морри провидел: в нынешнем мире тысячи таких псов. И все они будут служить Морри, а когда обладающие силой опомнятся и натравят на Морри своих последователей, у Морри будет достаточно псов, чтобы затравить всех, кто опасен.

Бессмертие – добрая вещь. Но за века одиночества Морри-алчущий взрастил в Морри-разуме желание повелевать. Морри-алчущий не желал довольствоваться малым. Тысячи, сотни тысяч жертв…

Но сначала надо уничтожить тех, кто знает о сущности Морри. И забрать древнее тело, чтобы никто не мог им воспользоваться. Впрочем, если Морри-алчущий попросту не желал расставаться с тем, что ему принадлежало, то Морри-разум значительно больше беспокоился о другом. Несмотря на прошедшие века, он отлично помнил, как стал Морри. И знал, что, в отличие от Морри-алчущего, может потерять всё.

* * *

– Вот,– сказал Дедко, наклонясь к земле.– Болботун-трава.

Он оторвал листок, протянул ученику.

Тот взял, и на лице его выразилось удивление.

– Так это ж…

– Молчи, дурень! – цыкнул ведун, да так громко, что Бурый от неожиданности обронил лист.

Дедко дернул его за ухо.

– Всякий побег два имени имеет! – строго произнес он.– Одно имя для дурачков навроде тебя. Другое – тем, кто душу живую видит. То – ключ власти. К примеру, как черный люд волка кличет? – и опять дернул за ухо.

– Серый,– сказал ученик.– Пусти, больно ведь!

– Терпи. Еще как?

– Ну, бирюк. Или еще – злодеем.

– Еще?

– Разбойник… Да по-всякому зовут!

– А волком?

– Могут и волком. Токо нечасто.

– Отчего так? – Дедко упустил намятое ухо, ухмыльнулся.

– А боятся! – сказал Бурый.– Дурные. Думают, скажешь «волк» – и прибежит.

– А прибежит?

– Не! – Ученик засмеялся.– То ж не его имя!

– Ага. А ну-ка кликни мне его, быстролапого!

– Дедко! Я ж имени не знаю!

– Знаешь же, что не «волк»!

– Ну!

– А я позову: «Волк!» – и прибежит! – сказал Дедко.

– Так то – ты!

– А прибежит – не испугаешься?

– Не! Пускай он пугается! – и заявил гордо: – Он – серый. Я – Бурый!

– Дурень ты! – (Ученик ловко увернулся от Дедкиных пальцев – ухо спас.) – Допрежь времени с тобой говорю. Закрой варежку и запоминай. Болботун-трава. Для чего? Для лиха. Вари с приговором в собачьей крови от заката до первой звезды. Залей в след с приговором и станет человек злой, да на слово грубое скорый, да не к месту. А сие, бывает, и к смерти ведет, а уж к хуле – наверное. То для лиха. Теперь – для добра. Хочешь лешего от ульев отвести, в меду вари да с хлебом положи на пенек. Леший придет, понюхает и боле приходить не станет. Еще ежели на живот или на горло порчу навели, мешай с лунным цветом да золой да с простым приговором «помянись-оборотись, прямо да навыворотись» по телу разотри. И порча на другого перейдет.

– Дедко! – перебил ученик.– Разве ж это – доброе? Все ты мне, Дедко, про нехорошее сказываешь, про порчу да чары злые. А как людей лечить – никогда.

– А ты што ж, лечить хочешь? – сощурился ведун.

– Да не то что хочу… – смутился ученик.– Ты ж лечишь!

– Ха! Ты сперва шесть личин смени да семь сил накопи.

– Это как? – озадачился Бурый.

– А так. Одна у тебя есть. Та, что от страху. Да только одна. И глупый ты. Сперва умным стань. Пусть людишки под тобой походят. Пусть всё злые их обвычки твоими станут. А не то не лечить станешь, а мучить. Да сам не заметишь.

– А не врешь ли ты мне, Дедко? – и приготовился увернуться от оплеухи.

Однако ведун не ударил. Поглядел одобрительно и согласился:

– Вру.

У Бурого челюсть отвисла: не ожидал такого ответа.

– А потому вру,– продолжал Дедко,– что ты – дурень. Ну-ко, скажи мне приговор, чтоб кабан поле попортил.

Бурый задумался, затем начал не слишком уверенно:

– Зверь-зверь-клыкан-веперь-камен нобок-иди-на-лу-жок-с-лужка-на-дорожку-с-дорожки…

– Побежал! – насмешливо перебил Дедко.– Ток не к тебе, а свиней гонять иль в болото спать! Голос, голос делай! Силы у тебя – сколь у комара в грудке. Давай снова…

* * *

– Товарищ генерал, прибыл начальник выборгского филиала. Примете?

Морри посмотрел на девицу, верней, по годам девицу, а по сути давно уж нет, угадал в ней пульсацию желания, но она была Морри не интересна. Пустой мешок. Вот та, с которой он чуть не совершил ритуал,– другое дело. Впрочем, прерванный ритуал не значит – не совершенный. Пока нить не разорвана. Морри-разум отодвинул желание. Это желание принадлежало его предшественнику, друиду, изгнанному в нижние глубины Морри-алчущего. Сила. И Власть. Вот то, что по-настоящему важно.