Слепой Орфей

Оглавление

– Оружие аккуратно оставили на полу, а сами аккуратно построились носом к стенке! – распорядился Фрупов, а когда команда была выполнена, вздохнул.

– Мало я их гонял,– сказал он Ласковину, но его, без сомнения, услышали все.– Не бойцы, а вермишель. Распущу к такой матери и новых наберу. Андрюха, пошарь у Мишки по карманам, найди ключ от «браслеток».

Освободившись от наручников, Фрупов прошелся вдоль «строя», похлопал каждого по плечу.

– Что же это вы, орелики, на батю клювом щелкаете… Нехорошо, ох нехорошо… Распустил ты их, Кимыч, совсем распустил…

«Майор» промолчал. Он умел проигрывать.

В общем, власть в «отделе по связям с общественностью» партии «Национальное возрождение» вновь поменялась.

После получасовой душещипательной беседы с Фруповым «майор» Кимыч нехотя согласился, что его ввели в заблуждение и «генерал из Москвы» совсем не генерал. Тем более что Фрупов связался с Москвой и деликатно выяснил, что оттуда никого не присылали. После публичного признания перед личным составом «майор» получил поощрение: ему вызвали врача.

С Михаилом Фрупову пришлось повозиться, но перед напором фактов специалист по терактам не устоял. И тоже покаялся.

– Надо бы его упразднить,– чуть позже признался Фрупов Андрею.– Да жалко. Уж больно полезен, гад.

В комнате на полу сидел бритый человек в куртке с засученным рукавом и расстегнутой до пупа рубахе. Он воззрился на Басова безумными – одни зрачки – глазами.

– Ты кто? – просипел он.– Ты – братан? Ты…

В комнату пошатываясь вошел Дуло.

– А, Ванек!

– …Ты фрайер! – злобно изрек сидящий.– Ты, бля, козел! Ты…

Дульцев походя треснул его по бритому черепу.

– Молчи! – рявкнул он.

Бритый покорно умолк, привалился к стене и закрыл глаза. Но руки его, как два паука, продолжали елозить по грязному полу.

– Пойдем.– Дуло увлек Басова на кухню.

– Вот,– И-Цзын вытащил из шкафа колбу, заткнутую смятым обрывком газеты.– Она, зараза!

На дне колбы плескалось с наперсток желтоватой жидкости.

– То, что доктор прописал! – удовлетворенно изрек И-Цзын.– Это, Ванюша, для тела.– А это… – он порылся в шкафу, извлек листок бумаги с рисунком: – для души.

– Это кто? – с сомнением спросил Басов, разглядывая рисунок, на котором смутно угадывался то ли дракон, то ли змея со щетиной на спине, окруженная заковыристым орнаментом.

– Как кто? – удивился И-Цзын.– Помощник!

С ловкостью, удивительной при его общей расхлябанности движений, Дуло всосал в шприц содержимое колбы.

– Руку дай.

– Что, прямо сейчас? – удивился Басов.

– А чего тянуть? Бля, какие трубы, какие роскошные трубы! Так, есть контроль! А, зараза!

Выдернув иглу, он швырнул шприц в коробку с мусором. Попал.

– Ты не кайфы лови, а на змеюку гляди! – скомандовал он.– Есть приход?

– Приход? – переспросил Басов. И тут его понесло.

Это была не змея. Пятнистая кошка вроде леопарда, только размером с лошадь. Она занимала полкухни. Вместе с мебелью. Желтые с прозеленью глазищи пялились на Ивана.

– Ну? – сказал Басов.– Что теперь?

Зверь оскалился и с поразительной быстротой хватил Ивана лапой. Иван слетел с табурета, вернее, взлетел с табурета и клубком шерсти выкатился в окно. На мгновение он испытал ужас перед разверзшейся бездной, и ужас этот пинком швырнул его вверх… или вниз? Иван рухнул в бордовую щель и под грохочущий ритм симфонического оркестра тем же шерстяным клубком покатился по желобу. Мир мелькал, вертелся и переворачивался. Пятнистый зверь беззвучно стелился над ним, раз за разом поддавая лапой, и каждый удар отдавался в Басове громом, воплем и визгом литавр и труб. Но вообще-то это было в кайф.

Так вот, кубарем и прыжками, выкатились они непонятно куда, на лестницу титанических размеров, и по ней, вниз, крутясь и вертясь, подпрыгивая каучуковым мячом и наконец оторвавшись от ступеней,– в вязкую и теплую, как смола на солнце, коричневую воду…

Мир остановился. Иван выпростал из-под себя руки, встал и увидал толстый, как анаконда, хвост пятнистого зверя.

– Отойди,– приказал Иван, и зверь отодвинулся.

…Руки у нее были из золота, ноги, во всю длину,– из черного блестящего камня. Как будто – в высоких сапогах. Головы, как показалось, не было вовсе, но, приглядевшись, Иван рассмотрел и голову: прозрачную, лысую, словно бы из чистейшего стекла. Туловище же – обычное, только обвитое синими, черными и зелеными узорами татуировки. Вторая женщина была целиком из плоти. Черноволосая. И сложена, как на картинке из эротического журнала, даже подбрита, где положено. Обе стояли рядом, плечо к плечу, верней, бок о бок, потому что первая макушкой не доставала второй до подмышки. Две – рядом, а позади, улыбаясь сонно и рассеянно, грызя рыжеватый локон,– Карина.

– Иди к нам,– позвала черноволосая.

Не Ивана позвала. Помощника. И зверь пошел. Нет, пополз на брюхе и уткнулся огромной головой в обсидиановые колени.

– А ты уходи,– добродушно посоветовала черноволосая.– Ты не нужен. После.

– Карина! – позвал Иван.

Мир плыл и качался, но мыслил Басов на удивление ясно.

– Карина!

Карина рассеянно улыбалась. Она не слышала.

Зверь повернул башку, глянул на Ивана. Глаза у зверя были виноватыми.

Прозрачноголовая резко, как кузнечик, прыгнула вперед. Через зверя – к Ивану. Сверкнула золотая рука, рванула (Иван еле успел увернуться) бедро, выхватив кусок мяса. Боль швырнула Ивана вверх…

И он увидел вокруг обшарпанную кухню, а напротив – присевшего на корточки И-Цзына с чилимом в зубах. И-Цзын одной рукой держал Басова за волосы. В другой – пустой шприц. Ныло бедро. Но сильнее болела точка на шее.