Холодные медные слезы

Оглавление

– Хотя, – сообщила она одному кандидату в ухажеры, – возможно, позже мне удастся отделаться от этого старикашки.

– Майя!

– Чему ты удивляешься, Гаррет? С тобой неинтересно. Этот тип похож на человека, который знает, как хорошо провести время.

Черт бы их всех побрал! Клянусь, прежде, чем выпустить их из детства, от них требуют подписанный кровью договор, где сказано, что они обязаны изводить нашего брата всеми доступными способами.

– Дай мне передышку, Майя. Или хотя бы возможность привыкнуть к мысли, что ты стала женщиной.

На ее лице заиграла самодовольная улыбка. Она нацарапала шесть очков в пользу Майи на своем невидимом табло.

Ближайшие заведения в основном служили для удовольствия зрителей, а не участников. Мой желудок немного сводило при мысли о Джилл Крайт, блистающей в одном из этих шоу.

Конечно, нет ничего невозможного. Просто мне эта мысль не нравилась.

Я без труда мог представить ее в такой роли. У этой женщины явно нелады с психикой. Важные знакомые, которых она упоминала, могли уверить ее, что ни на что другое она не годится. Человеческое мышление – загадочная штука.

Меня изумляет, что наша раса ухитряется не только выживать, но и добиваться время от времени шаткого преимущества в споре с иными разумными видами. Вероятно, существует некая сила, более могущественная, чем мы сами. Сила, толкающая нас к величию.

Эта мысль весьма утешительна, на мой взгляд. Приятно думать, что моим сородичам суждена участь, которая затмит наше прошлое и настоящее. Церковь, Ортодоксы, все Анитские культы, секты и конфессии предлагают своим последователям эту надежду, но они окружают ее таким количеством вздора и так часто поддаются мирским соблазнам, которые, по их же словам, разрушают надежду, что их пастыри утратили всякое право вести нас к светлому будущему.

Майя прижалась ко мне немного теснее, якобы укрываясь от вечернего бриза.

– О чем ты думаешь, Гаррет?

– О Сынах Хаммона как о силе, воплощающей идею хаоса и убежденной, что забвение – единственная участь, которой мы заслуживаем.

Майя откинулась назад и посмотрела мне в глаза:

– Ты дурачишь меня? Или просто говоришь гадости?

– Нет. – Я пустился в объяснения. Спустя минуту Майя завладела моей рукой и положила голову мне на плечо. Она мычала в надлежащих местах, чтобы показать, как внимательно она меня слушает. Уверен, мы являли собой трогательную картинку.

Чуть позже я сказал:

– Ну, хватит лирических отступлений. Пора подумать о деле. – Мне, во всяком случае. Маленькая ведьма меня допекла. – Ты знаешь что-нибудь об этом квартале?

– Тут куча извращенцев.

В сведениях такого рода я не нуждался. У меня довольно хорошее зрение.

Шесть близлежащих заведений устраивали известного рода представления. Еще несколько предлагали особые услуги. Некоторые по внешнему виду ничем не отличались от обычных гостиниц. Но назначение одной лавочки мне не удалось вычислить даже приблизительно.

Там не было зазывалы. Не было вывески. Туда не ломились толпой посетители. За все время, что мы сидели на скамейке, в дом вошли пятеро мужчин и одна женщина. Вышли четверо. Только у одного в манерах проскальзывала вороватость – отличительный признак клиента, который шагает навстречу приключению, подразумевающему какую-либо мерзость. Выходящие оттуда выглядели довольными и расслабленными, но не так, как выглядят люди, пресытившиеся сексуальными развлечениями.

– Как насчет вон того заведения? – Я показал рукой. – Знаешь его?

– Нет.

Меня обуяло любопытство. К нам приближался фонарщик, толкавший перед собой тележку с ароматными маслами. Он переходил от столба к столбу, забирался наверх, заправлял масло и зажигал разноцветные огни, придающие вечерам в Веселом Уголке атмосферу непристойного карнавала. Когда он остановился у фонарного столба в конце нашей скамейки, я открыл рот, чтобы спросить о доме, который меня заинтриговал.

Майя пихнула меня локтем в ребра:

– Моя очередь, помнишь?

Она встала.

Должно быть, они впитывают это с молоком матери. Я еще не встречал женщины, не способной запалить огонь, когда ей это нужно. Майя заворковала. Глаза фонарщика загорелись без помощи его спичек. Он кивнул. Майя коснулась его груди поверх сердца и пробежала кончиками пальцев по его куртке. Он ухмыльнулся и посмотрел на дом, привлекший мое внимание. Потом он увидел глухонемого зазывалу, смотрящего волком в нашу сторону.

Слова у фонарщика иссякли прежде, чем он успел открыть рот. Он поглупел на глазах.

– Меня это начинает раздражать, – сказал я Майе. – Пошли.

Я встал, взял ее за руку и направился к входу в примечательное здание.

Зазывала разгадал мое намерение и покинул свой пост. Он поскакал по улице и встал у меня на пути.

– Ты действуешь мне на нервы, дружок, – сообщил я ему. – Либо через две секунды ты отсюда уберешься, либо я переломаю тебе ноги.

Он ухмыльнулся. Глаза загорелись в предвкушении драки.

– Гаррет, сзади! – предупредила Майя.

Я оглянулся. К нам неспешно приближались аборигены. Я насчитал с полдюжины. Судя по их виду, они истомились в ожидании случая кого-нибудь отколошматить. Но за их спинами возникли мои ангелы, и стаю возглавлял Плоскомордый. А он единолично мог бы управиться со всей этой сворой.

– Убери копыто, или ты его лишишься, – ласково сказал я зазывале.

– Ну, ты сам напросился, парень. Возьмите его.

Плоскомордый столкнул парочку аборигенов головами. Клин опустил дубину еще на два кумпола. У зазывалы округлились глаза.

– Ну что, ты готов убраться? – спросил я.