Воин поневоле

Оглавление

В центре площадки стоял Ушастый, а напротив него – молодой испуганный Второй, видимо, самый слабый из его ранга. Такого рода просьбы, с которой обратились к Нанджи, считались почти оскорблением, и поэтому договариваться предпочитали с наставниками. Мучения этой жертвы длились недолго. Ушастый сделал один за другим два хороших удара. Его противник отступил на шаг, в толпе послышались ядовитые усмешки.

Уолли окинул беглым взглядом всю толпу. Судьи – Тарру и Трасингджи – вызывали уже второго противника. Вперед вышел стройный высокий юноша с рапирой в руках, на затылке его развевался хвост рыжих волос. Тарру поискал взглядом Уолли, но тут же отвернулся.

– К бою! – скомандовал Тарру.

Нанджи сделал выпад.

– Удар! – воскликнул он.

Судьи очень удивились, но удар приняли.

– К бою!

– Удар! – опять сказал Нанджи, резко разворачиваясь на каблуках. Уолли и сам не смог бы справиться быстрее.

Взревев от ярости, Ушастый отбросил рапиру – теперь придется ждать еще целый год, до следующего испытания. Он боялся, что не сможет рассказать сутры, а потерпел поражение совсем в другом, в том, в чем был уверен.

Не было ни восторженных криков, ни свиста. Все прекрасно знали, как Нанджи второго ранга владел мечом еще две недели назад. Воины уставились на Седьмого, который это чудо совершил. Уолли шагнул вперед, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Достопочтенный Тарру, – сказал он. – Мой подопечный, ученик Нанджи, тоже хотел бы сегодня принять участие в испытаниях. Он уже выбрал противников, но я хотел бы услышать ваше мнение.

Тарру нахмурился. Зрители заметили его удивление: ведь правила для испытаний совершенно однозначны.

– Я полагаюсь на ваше мнение, светлейший, – сказал он осторожно.

– Но вы – хозяин, – невинно заметил Уолли, – а речь идет о поединке между гостями. – Все взгляды обратились к Ганири и Горрамини, которые стояли рядом. – Не будет ли это нарушением правил гостеприимства, если он объявит гостю неполный вызов?

На лицо Тарру легла тень подозрения.

– Во время испытаний не принято делать вызов, светлейший!

Уолли ответил ему обезоруживающей улыбкой – он долго тренировался перед зеркалом.

– Да, но мой подопечный хочет подняться сразу на два ранга, это – необычный случай. Могут возникнуть сложности. Стоит только поднести огонь… Вы понимаете, о чем я говорю.

Тарру все понимал очень хорошо. Казалось, он тщетно ищет подвох в словах светлейшего. Если историю с Ушастым он затеял для того, чтобы показать, что Нанджи ни на что не способен, то теперь этот замысел может исполниться. Тарру пожал плечами.

– Поскольку при неполном вызове разрешается пользоваться рапирами, то я считаю, что это не будет нарушением законов гостеприимства.

Сияющий Нанджи подошел к Ганири, который стоял к нему ближе, чем Горрамини.

Его боксерское лицо потемнело от гнева – когда Второй делает вызов Четвертому, оставаться спокойным нельзя. Тарру и Трасингджи любезно согласились стать судьями и на этот раз.

Противники встали лицом к лицу, раздался сигнал, рапиры поднялись. Борьба началась. Но вот Ганири попытался ударить Нанджи по голове, тот защитился и потом точным движением нанес ему удар по груди.

– Удар! – Судьи приняли.

Теперь даже Тарру признал его умение. Казалось, с Ганири Нанджи справится так же легко, как и с Ушастым.

Второй удар Нанджи нанес не сразу, но Уолли отлично видел, что он сдерживает силы. Возможно, это понимал и Тарру, хотя он и не знал, как обычно дерется Нанджи. Все остальные, скорее всего, ничего не подозревали. Нанджи, удостоверившись, что он сильнее противника, наверное, забеспокоился, как бы его не лишили второй жертвы, если с первой он справится слишком быстро. Но, возможно, он просто наслаждался боем. Несколько минут слышались только лязг металла и тяжелое дыхание, но вот Ржавый опять пошел в наступление.

– Удар! – объявил он с победным видом, опуская рапиру.

– Удара не было! – оборвал его Тарру.

Явная ложь; Ганири уже потирал то место, где рапира соприкоснулась с его телом. Маска скрывала выражение лица Нанджи, но все увидели, как он обернулся к Тарру, без сомнения, посылая ему злобный взгляд.

– Удара не было! – с неохотой согласился Трасингджи.

– К бою! – приказал Тарру.

Нанджи бросился вперед. Его рапира с громким треском ударилась о металлическую кромку маски Ганири.

– А сейчас? – закричал он; Тарру не мог сказать, что не слышал этого треска.

Зрители разразились бурной овацией. Уолли подозревал, что Нанджи испытывает такое впервые, и боялся, как бы его подопечный не стал слишком самоуверен. Нанджи снял маску, вытер лоб и с улыбкой обернулся к своему наставнику.

– Ты высоко держишь руку! – сказал ему Уолли. Нанджи забывал, что остальные воины не такого роста, как его наставник. Он кивнул и принял из рук заботливого Первого стакан с водой.

Во время этой короткой паузы Тарру сделал знак Горрамини и что-то шепнул ему на ухо. От Уолли это не ускользнуло, он почувствовал что-то неладное. Вот по кругу пронесся шум: «Следующий! Следующий!» Да, День Воина выдался удачный.

С той же улыбкой Нанджи взмахнул рапирой и вышел вперед, собираясь сделать вызов. Горрамини был высок и хорошо сложен; его высокомерный взгляд давал понять, что он знает себе цену и хочет, чтобы ее знали и другие. Сложив руки на груди, он с презрением оглядел Нанджи и сказал:

– На мечах!

Так много народу одновременно затаило дыхание, что показалось, будто кто-то огромный слегка присвистнул.