Беглый огонь

• Предыдущая
• 2/110
• Следующая

Севарен создал фирму «Фиона-Криотех». Фирма специализировалась на покойниках, точнее, на почти покойниках. А именно – на длительной заморозке неизлечимо больных. Конечно, больных морозили и до Севарена. Но лишь пронырливому доктору удалось привлечь гигантские инвестиции со стороны производителей жидкого гелия, сделать эту услугу доступной среднему классу «золотого миллиарда» и даже включить заморозку в базовый пакет социального страхования. Со временем имя «Фиона» из названия как-то незаметно исчезло.

«Криотех: в будущее на ледяной машине времени!» – обещал рекламный слоган компании.

Севарен был сказочно богат. Его имя не покидало «горячей сотни» журнала «Forbes».

Но честолюбие Севарена оставалось таким же неудовлетворенным, как и в молодости. Он верил в одну лишь науку. И единственная слава, которой он жаждал, была славой ученого.

На доктора Севарена уже работали сотни светлых голов. Но Нобелевская премия каждый раз ускользала из его холодных рук.

Когда научные издания мира наполнились статьями о новообрященных чудесах Зоны, доктор Севарен понял: его место там.

Заработанные «Криотехом» миллиарды пришлись как нельзя кстати. Одних взяток на уровне правительств Украины, России и Евросоюза пришлось раздать под четыре десятка миллионов. Не говоря уже о стоимости работ посреди Зоны! Чтобы построить подземный комплекс лабораторий, стройматериалы пришлось доставлять в Зону вертолетами. А чтобы заманить в эти лаборатории перспективных сотрудников, их прежние зарплаты приходилось утраивать, а то и упятерять.

Но Севарен легко переносил все эти сногсшибательные траты. Его вел азарт. Он чуял – перед ним простирается Небывалое собственной персоной. Еще немного – и ему будут устраивать стоячие овации на всемирных научных конгрессах, его именем назовут престижные гимназии для детей олигархов, а сам он напишет первый в мире учебник по пси-физике…

Шли годы. Персонал «Объекта 2106» – или «Наутилуса», как его называл сам Севарен, – проедал свою зарплату. Открытия и патенты сыпались как из рога изобилия. Случались среди них и первоклассные. Но Нобелевская премия была по-прежнему недосягаема, как любимая наложница саудовского короля…

– Так что там с этими проходимцами из «Свободы», Фишер? – спросил доктор Севарен у своего секретаря.

– Они требуют поднять оплату вдвое!

– Вдвое? Вот так наглость! Библейского масштаба!

– Я того же мнения, господин доктор!

– Вот что: подними на четверть, и пусть убираются к дьяволу.

– Будет исполнено, господин доктор! – Фишер сделал пометку в своем электронном блокноте.

– Следующий вопрос.

– К вам обратился с официальной просьбой здравствующий князь Лихтенштейнский Бертран Адам Третий. Красивое такое письмо прислал, на гербовой бумаге…

– Я безмерно тронут, – проворчал Севарен, взгромождая на свой письменный стол ноги в стоптанных кроссовках за девять евро девяносто девять евроцентов. – И что ему надобно, этому венценосному вырожденцу?

– Хочет, чтобы вы проконсультировали его дочь. Пишет, что слышал ваш доклад на всемирном конгрессе физиологов в Оттаве, где вы утверждаете, что облучение установкой «Цирцея» приводит к устойчивой ремиссии болезни Милна…

– А что, его дочь болеет Милном? – спросил Севарен равнодушно.

– Да.

– Скажи этому князю, чтобы катился. Переводить на очередную аристократическую вырожденку «черепаший панцирь» – это чересчур. Все королевские дома Европы не стоят этого редчайшего артефакта! Мужчина, который хочет здоровых детей, должен жениться на официантке, а не на своей двоюродной сестре-герцогине, как это у них, у европейских монархов, водится…

– Но, доктор… Он пишет, она очень сильно страдает физически…

– Да мало ли, кто что пишет! – вспылил доктор. – Следующий вопрос.

– Капитан охраны господин де Врийе сообщает, что, по его данным, деятельность враждебного нам Ордена в последние месяцы резко активизировалась. В связи с чем господин де Врийе просит вас сдать на хранение по стандартной процедуре наш Камень. Говорит, что нельзя быть уверенным в его безопасности, когда он лежит в ящике вашего письменного стола.

– Что значит нельзя быть уверенным в его безопасности? – взвился доктор Севарен. – Я плачу этому отставному дуболому-парашютисту, убийце сербских сирот, за то, чтобы он обеспечивал неприкосновенность каждого спичечного коробка на каждом квадратном метре моего «Наутилуса»! Вне зависимости от того, активизировался этот чертов Орден или провалился в ад!

– Так ему и передать?

– Так и передайте. Кстати, эти аномалисты из Китая уже прибыли?

– Пока нет. Самолет задержался на промежуточной посадке в Мумбаи из-за погодных условий.

– Жаль. Я рассчитывал, Люй Гун наконец поможет нам настроить установку «Хром» так, чтобы она предсказывала появление Каменного Неба с точностью до четверти часа… Кстати, с нашим «Хромом» не стыдно и в Нобелевский комитет подаваться…

– Подавайся, не подавайся, а пока существует это проклятое «лобби Старого Света»… – Лицо секретаря было исполнено скепсиса. – Уверен, без протекции венценосных особ Швеции наше предприятие и на этот раз обречено.

В этот миг доктора осенило.

– Как ты сказал? Без протекции? Венценосных особ? – спросил он, и его глаза хищной птицы озарились желтым огнем.

– Да, я так сказал.

– А до этого ты о каком таком князе говорил? Дочка у него… Письмо…

– О князе Лихтенштейнском.

– А проверь-ка, не является ли князь Лихтенштейнский родственником короля Швеции?

• Предыдущая
• 2/110
• Следующая