Помнишь меня?

Оглавление

А я не получила ни цента. Не потому что плохо работала или не сделала план. Просто чтобы получить бонус, нужно проработать в компании не меньше года, а мне не хватило недели. Семи дней. Это так нечестно, какое-то крохоборство! Если меня спросят, что я об этом думаю…

Но это уже разговоры в пользу бедных. Как же, станет Саймон Джонсон интересоваться мнением младшего менеджера отдела продаж напольных покрытий! Кстати, это еще один повод для огорчения — худшее название должности за всю историю бизнеса. Просто неловко произнести вслух, особенно про напольное покрытие, и на визитке едва помещается. Чем длиннее название должности, тем дерьмовее работенка. В отделе персонала думают, что запудрили вам мозги и вы не заметите, что место вам отведено в худшем углу офиса, а счета доверили самые паршивые, с которыми никто больше работать не хочет.

Машина проехала по луже возле самой бровки. Я отскочила, но недостаточно проворно — грязная вода щедро плеснула мне в лицо. От двери доносились звуки, позволявшие предположить бурное развитие событий, в которых участвовала Фи. В ее страстном бормотании на ухо красавчику я разобрала несколько знакомых слов, и хотя настроение у меня отвратительное, я с трудом сдержала смех. Несколько месяцев назад мы устроили девичник с ночевкой и поверяли друг другу маленькие грязные тайны. Фи тогда призналась, что всякий раз использует одну и ту же безотказную фразу: «Мои трусики уже плавятся».

Неужели парни на это западают?

Если верить Фи, да.

Дебс призналась, что единственное слово, которое она в состоянии произнести во время секса и не рассмеяться, это «горячий». Получается, она бормочет что-то вроде «я такая горячая», «ты такой горячий», «ого, уже горячо». Правда, нужно учесть, что такой красавице, как Дебс, можно и не расширять особенно словарный запас.

Каролин со своим Мэттом уже миллион лет и клянется, что вообще ничего никогда не говорит в постели, кроме разве что «о-о-о!», или «глубже», или (было однажды, когда Мэттуже кончал): «А-а-а, утюжки для волос не выключила!». Не знаю, правда ли это. У Каролин своеобразное чувство юмора — как, впрочем, и у Мэтта. Они оба очень эксцентричные, прямо шуты балаганные, но с отменным чувством юмора. Когда нам случается собраться вместе, эти двое только и делают, что осыпают друг друга оскорблениями, и не поймешь, когда они серьезны, а когда шутят (не уверена, что они сами это знают).

Что касается меня, скажу честно: я делаю парням комплименты. Лузеру Дейву я всегда говорю: «У тебя такие красивые плечи». Или: «Какие у тебя красивые глаза!»

Я утаила от девчонок, что в глубине души надеюсь услышать в ответ: «Ты тоже красивая, Лекси».

Не признаваться же, что этого до сих пор не произошло.

Ну и ладно, не больно-то и хотелось…

— Лекси!

Я увидела, что Фи оторвалась наконец от очаровашки парня. Она подбежала ко мне, натянула на себя половину моей джинсухи и достала помаду.

— Ну что, — язвительно спросила я, кое-как сморгнув дождевую воду, — куда подевался любовничек?

— Пошел предупредить свою девушку, что уходит. — Фи!

— Что? — как ни в чем не бывало пожала плечами Фи. — Девушка не стенка. Да у них и нет ничего серьезного. — Она тщательно накрасила губы красной, как лондонские почтовые ящики, помадой. — Я куплю целую гору косметики, — пообещала она, хмуро глядя на сравнявшийся с пластмассой огрызок, — от Кристиана Диора. Теперь я могу себе это позволить.

— Обязательно купи! — поддержала я подругу деланно веселым тоном. Через секунду до Фи дошло.

— Ну я и сморозила… Прости, Лекси. — Она обняла меня рукой за плечи и легонько сжала. — Тебе тоже полагался бонус. Это нечестно.

— Ничего. — Я попыталась улыбнуться. — В следующем году дадут.

— Ты как, нормально? — Фи пристально всмотрелась в мое лицо. — Хочешь, может, зайти куда-нибудь выпить?

— Нет, мечтаю поскорее забраться в постель. Завтра рано вставать.

Вспомнив о моих планах на следующий день, Фи изменилась в лице.

— Иисусе, я и об этом забыла! Черт с ними, с бонусами и всем остальным… Лекси, прости, пожалуйста. У тебя сейчас просто какое-то испытание на прочность…

— Да все нормально! — бодро ответила я. — Не будем делать из мухи слона.

Нытиков никто не любит, поэтому я изобразила радостную улыбку, демонстрируя всем вокруг, что счастлива быть кривозубой, одинокой девицей без единого бонуса, которая к тому же только что потеряла отца.

Фи помолчала. Ее зеленые глаза блеснули в свете фар проезжавшей машины.

— В твоей жизни скоро все изменится, — вдруг сказала она.

— Ты так думаешь?

— Угу, — энергично кивнула она. — Просто заставь себя в это поверить. — Она неслабо стиснула мои плечи. — Кто ты, в самом деле, женщина или инфузория в туфельках? — Фи использует это выражение с пятнадцатилетнего возраста, но всякий раз, услышав его, я невольно улыбаюсь. — Знаешь, я считаю, твой папа хотел бы, чтобы ты пришла на его похороны с большого бодуна.

Фи встречала моего отца всего пару раз, но тут, пожалуй, попала в точку.

— Слушай, Лекси… — Голос Фи вдруг стал мягче, и я инстинктивно собрала волю в кулак. События сегодняшнего дня довели меня до ручки, и если подруга начнет говорить о моем папаше что-нибудь хорошее, я могу заплакать. Мы не были с ним так уж близки, и я не так уж горячо его любила, но ведь отец у каждого один… — У тебя не найдется запасного презерватива?

Я сразу очнулась. Пожалуй, можно не волноваться, что Фи сляжет с горя от переживаний за меня.

— Просто на всякий случай, — подмигнула она с лукавой ухмылкой. — Мы скорее всего будем болтать о мировой политике или о всякой всячине…