Визит-14

Оглавление

Увесистые «чемоданы» разносили окопы в клочья, перемалывали тела и укрепления в прах, превращая всё в однородную массу. Позиции войск Антанты превратились в лунный пейзаж, как выразился досужий журналист, осмелившийся побывать на месте происшедшего… Огонь продолжался ровно сутки. И самое страшное — с чёткими перерывами на обед и ужин для прислуги пушек. Затем прекратился. Фронта, как такового, просто не существовало. Если бы сейчас Императоры двинули в образовавшийся прорыв свои части — Франция бы пала сразу. Но немецко-русские войска почему то остались в своих окопах. Они не сделали ни шагу вперёд. Николай и Вильгельм ЧЕГО ТО ЖДАЛИ… Но чего?! ЧЕГО? И в Лондоне, и в Париже господам волшебникам вдруг стало плохо. Они отчего то стали дружно терять аппетит, их уже не радовали женщины и вожделенное золото… Своим крысиным чутьём они поняли, что ВОЛШЕБСТВО превращения человеческой крови в золото пошло НЕ ТАК, как они привыкли, и как было раньше. И колдунам стало уже не плохо, а СТРАШНО… А чуть погодя — ЖУТКО…

Капитан первого ранга Колчак был опытным подводником. Сам Император Николай Второй ЛИЧНО предложил ему принять под своё командование одну из первых субмарин русского флота — крохотную «скумбрию». Длиной — десять саженей, водоизмещением — шестьсот пудов, и команда — двенадцать человек. Вечно чадящий двигатель системы Дизеля, запас подводного хода — два часа, определяемый по голубям, сидящим в клетке, две крохотных торпеды с мизерным запасом хода и черепашьей скоростью. Глубина погружения была всего двадцать саженей. При желании можно было рассмотреть с шлюпки или борта корабля неспешно шествующую, по другому и не скажешь, лодку в подводном положении. Сие судёнышко вызывало поначалу гомерический смех всех правильных корабелов. Но лиха беда начала. Александр стиснул зубы и вытерпел все насмешки. И правильно. Уже через полгода он получил под командование другое судно. Больше, глубже, мощнее. С большей командой, автономностью, вооружением. Под водой «Белуга» могла пробыть уже шесть часов. И за чистотой воздуха следили не голуби, а приборы. Команда же уже была в двадцать пять человек. Начались учебные походы, практические стрельбы. И торпеда уже была не трёхдюймовая, как на первой его лодке, а десяти. Впрочем, тоже ещё не очень удачная. Но всё же его лодка перестала вызывать смех у окружающих, а серебряный значок в виде рубки на груди заставлял матросов козырять ему с большим уважением, чем остальным офицерам. Пришлось многому учиться: геометрии, математике. Её сам Лобачевский читал. Время шло, быстро росли и звёздочки на погонах. Ещё через год получил капитана-лейтенанта. И рельсовые погоны. И перед Новым Годом получил приказ из Штаба подплава выехать в город Северодвинск Архангельской Губернии для получения под своё командование подводного крейсера, так и было написано в предписании — ПОДВОДНОГО КРЕЙСЕРА «Барракуда». Покопавшись в справочниках, Колчак нашёл, что название сие означает хищную южную рыбу. Большую. Которая иногда даже страшной акуле может отпор дать…

… Его встречал на новомодном автомобиле очкастый молодой человек, практически ровесник. Представившись господином Курчатовым проверил документы, затем усадил в авто и лично уселся за руль. Ехать пришлось не так долго, тем более, что дорога была великолепная, и даже расчищенная от снега. Увидев удивление попутчика инженер прокричал сквозь треск мотора, что по ней грузы возят, и безопасность иных гораздо важнее затрат на уборку. Вскоре за вековыми лесами показались огромные, никогда невиданные раньше эллинги и цеха, беспрестанно парившие на северном морозе.

— Удивлены, господин офицер? Всё вот этими руками выстроено! Но вы сейчас ещё больше удивитесь!

Мотор завернул за угол, миновал строгую охрану, проверившую документы, затем шустро прокрутился между цехов и выехал к морю… Колчак ахнул — ТАКОГО он не ожидал! Да и не мог даже представить. Инженер между тем остановил машину, вышел на улицу и жестом фокусника разведя руки представил:

— Прошу любить и жаловать — «Барракуда». Новое слово русского флота! Его гордость, его первенец! Длина — сто пятьдесят семь метров. Ширина — тридцать шесть метров. Водоизмещение — двенадцать тысяч тонн. Глубина погружения — до пятисот метров. Мощность моторов — двадцать тысяч лошадиных сил. Вооружение — двадцать четыре торпедных аппарата калибром семьсот миллиметров. Скорость в надводном положении — семнадцать узлов. В подводном — тридцать пять. Экипаж — сто пятьдесят человек. Дальность похода в подводном положении — тысяча миль. В надводном — неограниченна.

— Как это, неограниченна?

Не понял Колчак.

— А так. Новый вид движителя. Да и подводный ход ограничен только запасом воздуха. А так — топливо и энергию можете не беречь. Но обо всём — на заводе, господин капитан. На заводе…

Лодка была просто невероятной. Титанических размеров колосс. И, кстати, топливо ей действительно не требовалось. Как он понял — электричество передавалось с береговых электростанций без проводов. По системе профессора Теслы… Потом был первый пробный выход. Судно вело себя выше всяких похвал. Чутко слушалось руля, быстро набирало скорость, ловко уходила на глубину и так же легко всплывала на поверхность. Последовало ещё несколько учебных выходов. Затем — первый боевой поход на дежурство в Атлантике. А вскоре грянула война… Но приказа на выход в море не последовало, хотя Александр очень на это надеялся. На его рапорт из Адмиралтейства последовал грозный окрик: Лодку осваивать так, чтобы матросы ночью вместо «Отче Наш» свои обязанности и действия рассказывали. Ждать дальнейших приказов. Правда, когда адмирал Макаров в марте приехал, то объяснил, что к чему: Империи наши союзные сейчас активных действий не ведут. Так, по мелочи иногда врага пугают. Поскольку полным ходом идёт развёртывание, перевооружение и подготовка новых частей. С Урала и из Рура массовым потоком идёт новейшая и секретная техника, вроде его, колчаковской «Барракуды». Скоро ещё три таких монстра со стапелей сойдут, и его, капитана ПЕРВОГО ранга Колчака задача — натаскать командиров и экипажи новых лодок так же хорошо, как собственный… Саша всё понял правильно. Провёл беседу с экипажем. Объяснил, что к чему и как. А там и действительно, вскоре экипажи прислали, и лодки на воду сошли. Но его — ПЕРВАЯ! А значит — должна быть ПЕРВОЙ во всём! Пример показывать остальным. И старались моряки до седьмого пота. Сам Колчак вместе с матросами боезапас на погрузке ворочал до хруста в суставах, так же наставления ночами зубрил, словно в лейтенантские годы. Стиснув зубы, рассчитывал треугольник торпедный, чтобы корабль-мишень с первого раза и наповал. Обкалывал лёд после всплытия. Матросиков не обижал, но и не баловал — спрашивал строго. Но по делу. Так вот время шло. А уже ближе к лету позвали его к телефону. И голос знакомый в мембране зазвучал, который сердце биться быстрее заставил: