Фэнтези 2007

Оглавление

167

Про долю Эйниса я добавил чисто из интереса: как отреагирует хозяин? Бегающий взгляд торговца нравился мне все меньше и меньше.

— Я не понимаю ваших странных намеков, мессир оруженосец! — недружелюбно проговорил владелец лавки. — При чем тут Рыжий Эйнис?

— Если ни при чем — тогда извините. Просто я подумал, что любая здешняя лавка обязана или отчислять ему «за защиту» как минимум пятую часть от оборота, или давным-давно превратиться в пепелище. Пепла и головешек вокруг как-то не наблюдается.

— Вы бы меньше думали, господин оруженосец! Мыслитель выискался… Я честно плачу подати королю, и защита со стороны людей королевского прево меня вполне устраивает! А если вам благоугодно…

— Довольно! — Кулак мессира барона грохнул по прилавку. — Я беру эту вещь, и мне плевать, кто защищает ваш курятник! Если это действительно Эйнис — скоро вам, милейший, придется искать другого защитника!

На лисьей мордочке хозяина отразились попытки осмыслить услышанное. Я поморщился. Согласно расписанной загодя партитуре эти слова сюр Шарлоэ должен был произнести после совершения покупки.

Кошелек — самый маленький из трех — лег на прилавок.

— Здесь ровно двести рэндов, — сказал барон. — Но пятьдесят из них, милейший, вы получите с одним условием: если немедленно и подробно объясните мне дорогу к Тур-де-Буа.

— Ах вот оно что, — понял хозяин. — Решили, значит, мессир барон, заработать руку мзель Иветты и полкоролевства в придачу? Ну-ну… За полсотни рэндов охотно вам помогу. Мертвецам деньги все равно ни к чему.

В мертвецы, понятное дело, он записал нас с бароном.

2

Когда слуга лавочника — неприятная косоглазость придавала ему вид продувной бестии — закрыл за нами массивную дверь, барон тихонько спросил:

— Думаете, милорд, этот шельмец нам наврал?

Я ответил, лишь когда мы отошли от лавки подальше:

— Кое-что весьма похоже на правду. К тому же совпадает с услышанным из других источников. Последним сьерам де Буа не стоило так активно интересоваться запретными знаниями. Вокруг их замка сейчас действительно плохое место. И можно впустую уложить целую армию, пытаясь до него добраться. Ложь, я думаю, в другом. Логово Рыжего Эйниса вовсе не в Тур-де-Буа. И никогда там не располагалось. Те же Лиловые Шары — совершенно безмозглая нечисть, столковаться и о чем-то договориться с ними невозможно. Рыжему пришлось бы тратить большую часть времени и сил на оборону от собственных якобы «стражей».

— Где же он тогда засел?

Я пожал плечами, хоть и имел на этот счет кое-какие соображения. Лишь спросил:

— Желаете нанести визит?

— Ну уж нет… Если у вас, милорд Арноваль, есть желание соваться в чащобу, откуда не вернулись два полка королевской гвардии, — пожалуйста. А я — пас. Провести людей прево и бестию-торговца я вам помог, но дальше наши пути расходятся.

Я кивнул. Для дальнейшего осуществления задуманного не нужны ни спутники, ни помощники.

— Тогда попрощаемся, барон, — на всякий случай. Оставайтесь в гостинице два ближайших дня, из номера не выходите; если не получите от меня известий, — немедленно уезжайте. И — спасибо за услугу.

— Пустое, милорд, — ответил барон, нежно погладив оттягивающий пояс кошель. — Дворяне всегда должны помогать друг другу. Если вернетесь из леса живым, — буду рад встретиться с вами снова.

3

Голубь, громко хлопая крыльями, сделал вертикальную свечу — выше, выше, еще выше — и лишь на высоте в несколько сотен локтей начал быстрый горизонтальный полет…

Я быстро перевел взгляд с удаляющейся птицы на предмет якобы своего интереса — на корсаж смазливой служанки. Судя по содержимому корзины, стоявшей у наших ног, девица возвращалась из лавки зеленщика, но не смогла удержаться, остановилась поболтать с импозантным мессиром оруженосцем.

В иные времена я и в самом деле мог бы сходить на свидание с красоткой — наша болтовня вплотную приблизилась к обсуждению места и времени означенного мероприятия. Но не сегодня… Сегодня флирт с юной горожаночкой служил лишь одной цели — оправдать мою задержку здесь, на улице, в сотне шагов от лавочки, торгующей всем на свете.

Мари (так звали девицу) будет разочарована, не дождавшись кавалера — а вот в моем неводе наконец мелькнула-таки золотая рыбка. Вернее, птичка.

Почтовый голубь…

Собственно, ничего удивительного — кто угодно мог воспользоваться услугами крылатого гонца: купец, сообщающий торговому партнеру, что выехал с партией товара, или его женушка, сообщающая любовнику, что благоверный пробудет несколько дней в отлучке…

Однако, судя по уверенной манере взлета, в сторону леса улетел маласкарец — хоть и считается, что эту породу разводят лишь на королевских голубятнях. Сизарь любого из здешних купчишек набирал бы высоту неторопливыми кругами, да и не поднялся бы так высоко, став недосягаемым для стрел или для ястребов, специально выношенных людьми, любящими читать чужую переписку…

«Так кто же и с кем общается тут посредством маласкарских голубей?» — подумал я. И произнес вслух:

— Конечно, найду… Наша любовь осветит мой путь к сеновалу мэтра Кардонэ!

Отчего-то все служаночки млеют от подобных пошлостей. Разомлела и эта. Но продемонстрировала недюжинную практическую сметку, намекнув, что любовь нуждается в залоге. Ладно, будем надеяться, что залог моих чистых чувств — перекочевавшая за корсаж золотая монета — скрасит разочарование, ожидающее красотку на сеновале…