Идентификация Борна

Оглавление

134

Была уже глубокая ночь, когда опустошенный директор оперативного отдела службы Госдепа соединился с посольством в Париже. Первый секретарь посольства дал ему имя Александра Конклина, но того не удавалось обнаружить. В итоге длительных поисков удалось выяснить лишь одно: Конклин связан с операцией “Медуза”.

Используя всю мощь связей государственного департамента, директор затребовал расписание всех закрытых переговоров, которые проводил в течение последних пяти недель Александр Конклин. В записи одного из них упоминалось слово Тредстоун. Затем директор вернулся к началу записи, где были записаны переговоры Конклина с представителем армии. Зная давнюю неприязнь этих современных служб, директор заинтересовался этой пленкой. Далее он, используя свои связи в Пентагоне, выяснил, что беседа велась по поводу операции “Медуза”.

Бригадный генерал Ирвин Артур Кроуфорд, в настоящее время заведующий секретной информационной службой армии и бывший командующий войсками в Сайгоне, был связан с операцией “Медуза”. Директор позвонил по служебной спецсвязи и через некоторое время генерал вышел на связь. Директор представился и попросил генерала позвонить в Госдепартамент, чтобы убедиться в достоверности абонента.

— Почему я должен это делать?

— Это касается дела, проходящего под грифом Тредстоун.

— Ладно, я перезвоню вам.

Позвонил через 18 секунд, и в течение последующих двух минут директор в общих чертах изложил содержание информации, полученной Госдепартаментом. — Нет ничего такого, чего бы мы не знали об этом деле, — заявил генерал. — Мы сообщили Белому Дому всю необходимую информацию по этому вопросу.

— Я хочу сделать некоторые уточнения! — воскликнул представитель Госдепа. — Это связано с происшествием в Нью-Йорке неделю назад. Эллиот Стивенс, майор Вебб и Дэвид Эббот... Вы полагаете, что этот... ваш человек Борн прилетел в Нью-Йорк вчера утром?

— Да, я уверен в этом! Мы оба уверены в этом — я, и Конклин. Мы оба наследники этого смутного дела.

— Вы можете связаться с Конклином? Я никак не могу его разыскать ни по одному из телефонов. — Да, я в курсе. Он уехал из Лэнгли. Я разговаривал с ним сегодня днем. Ваша служба не должна вмешиваться в это дело. Это наши проблемы.

— Нет, генерал, вы ошибаетесь, теперь и мы завязаны в этом деле. Мы оказались вовлеченными в него по дипломатическим каналам, благодаря некой женщины из Канады.

— Ради бога, объясните почему?

— Мы были вынуждены заняться этим делом. Фактически, она вынудила нас заняться им.

— Она у вас и вы держите ее в изоляции? Она должна быть передана нам! Мы принимаем решения!

— Я думаю, что вы должны объяснить мне массу подробностей. Я не совсем вас понимаю.

— Мы имеем дело с безумным человеком. У него развитая шизофрения. Он может прикончить массу людей по каким-то даже ему неизвестным причинам, движимый взрывным импульсом подсознания, и при этом не сознавать причины таких поступков. — С чего вы взяли?

— Потому что он уже прикончил несколько человек! Та бойня в Нью-Йорке на прошлой неделе была устроена им. Он убил Стивенса, Монаха, Вебба, а главное Вебба и двух других, о которых вы ничего раньше не знали. Конечно, он не отвечает за свои поступки, но это ничего не меняет, поэтому оставьте это дело нам... Конклину.

— Вы сказали на прошлой неделе? Борн?

— Да, у нас есть доказательства: его отпечатки. Они были подтверждены ФБР. Это были его отпечатки.

— Ваш человек оставил отпечатки?

— Да, несомненно.

— Он не мог этого сделать, — заявил человек из Госдепа.

— Что!?

— Скажите, как вы пришли к заключению, что он безумен? Эта развитая шизофрения или какая еще чертовщина, про которую вы упоминали?

— Конклин разговаривал с психиатром, с одним их лучших специалистов по таким случаям. Алекс описал ему ситуацию, и врач подтвердил наши подозрения, подозрения, возникшие у Конклина.

— Врач подтвердил то, что сказал Конклин? — осведомился ошеломленный директор.

— Да.

— Только на основании того, что говорил Конклин?

— Других объяснений не было. Оставьте это дело нам. Этот человек наша проблема.

— Вы самый последний болван, генерал! Вам бы следовало заниматься вашими банками данных или, что еще проще, вашей артиллерией. Обижайтесь сколько вам будет угодно, но если вы сделали то, что я думаю, то вам больше ничего не остается, как только обижаться на свою тупую головешку.

— Объяснитесь! — резко выпалил генерал.

— Вы имеете дело не с сумасшедшим или человеком страдающим развитой шизофренией, о которой, я сомневаюсь, что вы знаете больше меня. Вы имеете дело с человеком, страдающим амнезией, с человеком, который уже больше полугода пытается выяснить, кто он такой и откуда он появился. Из телефонного разговора, запись которого у нас имеется, мы поняли, что он пытался все объяснить вам, объяснить Конклину, но тот отказался его выслушать. Никто из вас не захотел его выслушать... Вы послали человека под глубоким прикрытием почти три года назад на охоту за Карлосом, и когда стратегия начала ломаться, вы сразу же согласились с наихудшим вариантом. — Амнезия? Нет, вы не правы! Я лично разговаривал с Конклином. Он пытался его слушать... Вы ничего не понимаете, мы оба знаем...

— Я ничего не желаю больше слушать о Конклине! — резко оборвал его директор.

Генерал сделал паузу и проговорил:

— Мы оба знали Борна... много лет назад. Я думаю, что вы знаете где. Он выполнял самые сложные задания, за которые никто не брался.

— И это дает вам право записывать его кандидатом в психушку? И это спустя десять лет?