Гарри Поттер и Орден Феникса

Оглавление

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Дадлика позвали на чай?

— К Полкиссам, — с нежностью отозвалась тетя Петунья. — У него так много приятелей, он так популярен…

Гарри с трудом подавил смех. По отношению к своему сыну Дадли, Дарсли были удивительно слепы. Каждый вечер, на протяжении всех каникул, они принимали за чистую монету любую его незатейливую ложь о визите на чай к какому-нибудь очередному члену своей компании. Гарри знал совершенно точно, что Дадли ходил вовсе не чай пить: он и его компания все вечера проводили, громя детскую площадку в парке, покуривая за углами и швыряя камни в проезжавшие автомобили и проходящих детей. Во время своих вечерних прогулок по Литтл-Уингингу Гарри не раз заставал их за этим занятием — сам он большую часть каникул бесцельно бродил по улицам, по пути выуживая из мусорных баков газеты.

Прозвучал музыкальный проигрыш, предваряющий выпуск семичасовых новостей, и у Гарри засосало под ложечкой. Может быть, сегодня вечером… как-никак, уже месяц прошел… все и выяснится…

...

«Аэропорты заполонило рекордное количество отпускников, попавших в безвыходное положение в связи с забастовкой испанских багажных грузчиков, которая продолжается уже вторую неделю…»

— Будь моя воля, я б им устроил пожизненную сиесту! — вскипел дядя Вернон, заглушая диктора.

В то же самое время, снаружи, на клумбе, напряжение пошло на убыль. Если бы что-нибудь случилось, то наверняка в новостях об этом сказали бы в первую очередь: смерть и разрушения куда важнее, чем попавшие в затруднительное положение отпускники.

Гарри медленно перевел дух и стал смотреть в ослепительно-синее небо. Каждый новый день этого лета похож на предыдущий: мучаешься, ждешь, потом отпустит ненадолго, и снова нарастает напряжение… и постоянно один и тот же, все более и более настойчивый вопрос: почему до сих пор ничего не произошло?

На всякий случай, он продолжал слушать: вдруг прозвучит какой-нибудь недоступный магглам намек — необъяснимое исчезновение, или, быть может, загадочная авария… Но после забастовки испанских грузчиков последовал репортаж о засухе на Юго-Востоке («Надеюсь, наш сосед слушает это! — проревел дядя Вернон. — Вместе со своими поливалками в три часа ночи!..»), затем о вертолете, едва не рухнувшем в поле Суррея, потом о разводе популярной актрисы со своим знаменитым мужем («Можно подумать, нам очень интересно их грязное белье полоскать», — фыркнула тетя Петунья, которая одержимо выискивала подобные сплетни в каждом журнале, попавшем в ее костлявые руки).

Вечереющее небо слепило глаза, Гарри зажмурился в тот момент, когда диктор произнес:

...

«И, в заключение: этим жарким летом волнистый попугайчик Понки нашел оригинальный способ сохранять свежую голову. Понки, который живет в «Пяти Перьях» в Барнсли, научился кататься на водных лыжах! Мэри Доркинс отправилась туда, чтобы узнать подробности…»

Гарри открыл глаза. Раз дошло до попугайского воднолыжного спорта, значит, больше ничего стоящего не будет. Он осторожно перевернулся на живот и встал на четвереньки, готовясь отползти от окна.

Он уже передвинулся на пару дюймов, как вдруг события завертелись одно за другим.

Сонную тишину, точно выстрел, разорвало громкое, раскатистое: «хлоп!»; из-под припаркованного автомобиля вылетел кот и исчез из виду; из гостиной Дарсли раздались визг, громовые ругательства и звон бьющейся посуды, для Гарри все это словно послужило долгожданным сигналом к подъему, — он вскочил на ноги, одновременно выхватывая из-за пояса джинсов, словно меч из ножен, тонкую деревянную палочку, но прежде чем успел выпрямиться в полный рост, его макушка встретилась с открытым окном дома Дарсли. От последовавшего за этим грохота тетя Петунья заверещала еще громче.

Гарри показалось, что голова раскололась надвое. Из глаз брызнули слезы, он покачнулся, пытаясь разглядеть на улице источник шума, но как только, с немалым трудом, выпрямился, две огромные багровые руки высунулись из открытого окна и крепко схватили его за горло.

— Убери… это… прочь! — зарычал дядя Вернон в ухо Гарри. — Сейчас же… Пока… никто… не увидел!

— Отцепитесь… от… меня! — прохрипел Гарри.

Несколько секунд они боролись. Левой рукой Гарри пытался разжать дядины пальцы-сосиски, а правой крепко сжимал поднятую палочку, и тут боль в его голове вспыхнула особенно сильно, дядя Вернон, словно получив заряд электрошокера, ойкнул и разжал руки. Как будто невидимая отталкивающая сила исходила от его племянника, сделав прикосновение к нему непереносимым.

Задыхаясь, Гарри свалился прямо на куст гортензии, вскочил и огляделся вокруг. Но не увидел ничего, что могло бы так оглушительно хлопнуть, только кое-где в соседских окнах замаячили головы. Гарри быстро сунул в джинсы палочку и попытался принять невинный вид.

— Вечер добрый! — дядя Вернон приветственно замахал рукой миссис Дом-Номер-Семь, которая высунулась из-за тюлевой занавески напротив, и крикнул: — Вы слышали, как только что грохнул автомобиль? У нас с Петуньей чуть припадок не случился!

Он продолжал натужно, ужасающе улыбаться, пока все любопытные соседи не исчезли в своих разномастных окнах, после чего пальцем поманил Гарри, и тут его улыбка трансформировалась в гневную гримасу.

Гарри подошел на пару шагов и предусмотрительно остановился чуть-чуть не доходя до той черты, за которой его смогли бы удавить протянутые руки дяди Вернона.

— Что, черт подери, ты вытворяешь, парень? — прохрипел дядя Вернон срывающимся от бешенства голосом.