Шерше ля вамп

Оглавление

Я очень благодарна деду за этот поступок, предоставивший мне выбор — оставаться собой или сделаться кровожадной преемницей ненавистного мне Жана. Поэтому, когда настырный нотариус заявился ко мне домой в сопровождении Аристарха и Вацлава, пришлось впустить служителя Фемиды и даже организовать чайные посиделки на кухне. Вступление речи месье Гренье я прослушала, ибо меня так и подмывало спросить у Гончего, как прошло его новогоднее свидание и оценила ли счастливая избранница его подарок вкупе со свежевыбритыми щеками. Однако, судя по хмурому виду Вацлава, девица если не совсем продинамила его, то нервов потрепала достаточно.

Нотариус тем временем объявил, что он был личным душеприказчиком Жана, и завел речь о его завещании. Мне сделалось не по себе, и я с опаской скосила глаза на Аристарха с Вацлавом. Именно они настояли на том, чтобы сохранить в тайне произошедшее на заброшенной фабрике. Огонь, который развел Вацлав, уничтожил все следы, и вампирская тусовка знала о случившемся только со слов главы Гончих. Версия для публики была не просто подретушированной, она была бесконечно далека от правды. Я, например, в деле вообще не фигурировала и к гибели Жана никакого отношения не имела. Вацлав опасался, что последователи Жана могут мне отомстить, и взял всю вину на себя. О Серебряных Слезах не было сказано ни слова — зачем волновать народ, если все легендарные амулеты погибли в огне? А о том единственном, которым теперь владею я, известно только Аристарху и Вацлаву. Мужчины решили сохранить это в тайне даже от других старейшин, не без оснований опасаясь, что Слезу у меня отберут. В общем, публике было объявлено, что в результате столкновения Жана с его боевиками и Гончих во главе с Вацлавом на заброшенной фабрике начался пожар и вся французская банда погорела. Вампиры эту новость восприняли с недоверием, и гибель Жана обросла самыми различными слухами: сперва шептались, что Жан не погиб, а лишь фальсифицировал свою смерть. После того как генетическая экспертиза обнаруженных останков подтвердила гибель вампира, заговорили о специально спланированной операции Гончих по уничтожению Жана, о старых счетах между Жаном и Вацлавом, которые были примерно ровесниками. Судачили даже, что эти двое не поделили любовницу (меня, кого же еще!) и схлестнулись в кровавой дуэли. Но ни один самый невероятный слух не приблизился к правде. Никому и в голову не пришло, что это я могла убить Жана.

И вот теперь является душеприказчик Жана, заводит разговор о его смерти. Вацлав сидит с отсутствующим видом, Аристарх сияет, как легендарный алмаз «Санси», начищенный к Международной ювелирной выставке. Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

— …а также движимого и недвижимого имущества в Париже, Ницце, Тулузе, Лондоне, Риме, Монако, — по-французски зачитывал месье Гренье, пока я сверлила недоумевающим взглядом то Вацлава, то Аристарха. Французский-то я понимала, спасибо бабуле-переводчице, но вот что здесь происходит?..

Наконец душеприказчик выпалил еще несколько названий европейских городов, заткнулся и все три пары глаз присутствующих уставились на меня с разным выражением. Нотариус профессионально демонстрировал любезность. Аристарх ликовал, а Вацлав испытывал прямо противоположные эмоции, хотя и пытался их скрыть за безразличной миной. Он был раздосадован и расстроен, как успешный бизнесмен, у которого более ловкий конкурент прямо из-под носа увел большой контракт.

Пауза затянулась, и только я собралась поинтересоваться, что, собственно происходит, всех троих вдруг прорвало.

— Поздравляю! — прозвучало по-русски и по-французски, и в этом хоре отчетливо слышалось радостное поздравление Аристарха, учтивое — месье Гренье и сдержанное — Вацлава.

Я озадаченно молчала, пытаясь решить хитроумную загадку. О чем же таком вещал нотариус, пока я его не слушала, если начал он со смерти Жана, принеся мне, как его единокровной преемнице, искренние соболезнования, а закончил бурными поздравлениями? Не дай бог, согласно духовному завещанию вампира, ко мне переходят все его тараканы в голове и извращенные способности. Хорошо еще, если для этого потребуется особый обряд и у меня есть надежда избежать постылого наследства. А вдруг, все уже свершилось по умолчанию, и меня просто ставят в известность — мол, живи и пользуйся? Тогда понятно, почему приуныл Вацлав. Но, позвольте, отчего же так счастлив Аристарх? И при чем тут Ницца, Монако и какая-то Тулуза?

— Кажется, она онемела от радости, — саркастически изрек Вацлав.

— Что ж тут удивительного! — не разделил его сарказма Аристарх, в волнении теребя край черной перчатки.

Нотариус почтительно молчал: видимо, ему шокировать клиентов не в диковинку и он привык к любой реакции, кроме равнодушной.

Равнодушной я не выглядела. Озадаченной — вполне.

— Не могли бы вы повторить? — решилась я. Уж лучше признаться в том, что пропустила его слова мимо ушей, чем строить нелепые предположения.

— С самого начала? — Месье Гренье не выдал удивления и раскрыл кожаную папку.

Но Аристарх его опередил, вскочив из-за стола и воскликнув:

— Жанна, да что тут повторять! Ты — единственная наследница всего состояния Жана Лакруа!

— Тише, — поморщилась я, покосившись на часы. — Первый час ночи, соседей перебудишь.

И только тут до меня дошло.

— Что ты сказал?!

— Век бы слушала? — поддел меня Вацлав.

— Все состояние Жана — теперь твое! — радостно подтвердил Аристарх.

— Включая движимое и недвижимое имущество в Париже, Ницце, Тулузе… — заученно протараторил нотариус, закончив список упоминанием замков в предместьях Парижа и Праги и острова на Багамах.