Падение Святого города

Оглавление

Найюр засмеялся, вспомнив о дунианине и об их роковом союзе. Это должно ниспровергнуть пророка!

Найюр пытался делиться этими мыслями с Серве и ее братьями, но получил лишь видимость понимания. Как им понять глубину его раздумий, когда у них самих нет никакой глубины? Они не были бездонными дырами этого мира. Они были одушевленными, но не совсем живыми. Они, с ужасом осознал Найюр, не имели душ. Они полностью принадлежали этому миру.

И почему-то его любовь к ним — к ней — становилась все сильнее.

Через несколько дней они издалека увидели первые вершины Бетмуллы, хотя Найюр полагал, что они пересекли границы Энатпанеи немного раньше. Они двинулись вперед, собираясь пересечь высокие предгорья у северных склонов. Они пересекли неровную долину, а затем, следуя извилистому руслу многоструйного потока, проехали под сенью водяных берез. Пока они приближались к темным горам, Найюр невольно вспоминал Хетанты и то, как жестоко он обходился с Серве. Каким же он был дураком! Свободный человек отдает себя в рабство своему народу. Но у него не хватало слов, чтобы объяснить ей.

— Наш ребенок, — запинаясь, говорил он, — был зачат в таких же горах.

Когда она ничего не ответила, он проклинал себя и женскую чувствительность.

В тот же день одна из их лошадей захромала, спускаясь по насыпи. Они оставили ее, не стали убивать, чтобы стервятники снова не слетелись и не выдали их. Ведя коней в поводу, они долго шли в темноте, полагаясь на нечеловеческое зрение шпионов-оборотней. Если ничего не случится, огни преследователей, горящие за спиной, не нагонят их.

С наступлением утра на юго-востоке показались склоны Бетмуллы. Найюр и его отряд наткнулись на мертвое озеро, дно которого цвело алыми опухолями водорослей. Неподалеку на возвышении среди рощи горных дубов они нашли развалины какого-то святилища. Безликие изображения смотрели на них из-под ковра опавшей листвы. У алтаря тек ручей, и они наполнили свои бурдюки. На склонах вокруг озера паслись олени, и Найюр развеселился, глядя на то, как Серве с братьями бегом загнали детеныша. Потом среди зарослей он наткнулся на разновидность заячьей капусты. Клубни ее еще не созрели, но с олениной оказались очень вкусны.

Но свой маленький костер они развели зря. Ветер дул прямо с запада, через озеро. Оборотни первыми учуяли запах врага, но было поздно.

— Они идут, — вдруг сказала Серве, глядя на братьев. В тот же миг двое из них исчезли в зарослях.

Затем Найюр отчетливо услышал фырканье коней, взбирающихся по земляному склону, и звяканье сбруи в темной глубине леса.

Зная, что Серве пойдет за ним, он бросился к плоскому фундаменту храма. Первые кидрухили показались из-за дубов как раз и тот миг, когда Найюр прятался за выступом. Они закричали, заметив его. Вслед за ними откуда-то появились дюжины других. Их кони без чепраков роняли слюну, встряхивая головами. Воины потянулись за длинными мечами…

Из гущи деревьев раздался вопль.

Найюр увидел, как всадники в смятении развернули коней. Он увидел, как один из них упал, а вместо лица у него было кровавое месиво… Теперь они смотрели вверх, тревожно перекликаясь. Найюр разглядел братьев Серве: они мелькали в листве, разгребая листья. Кидрухили в задних рядах запаниковали.

Теперь все до единого пустили коней галопом, при этом оборачивались и придерживали поводья, заворачивая вправо. Найюр слышал, как офицер кричит:

— От деревьев! Прочь!

Но его людей не надо было подгонять, они уже неслись через лагерь с дымящимся костром. Лошади без всадников рассыпались во все стороны.

Затем Найюр заметил луки. Они были выгнуты, как у скюльвендов. Всадники вынимали их из лакированных наручей, низко притороченных к седлу — тоже по-скюльвендски. С боевым кличем кидрухили развернулись по склону и двинулись вверх, подгоняя коней шпорами и шенкелями. Первые трое выстрелили и опустили луки, натягивая тетиву, — опять же как скюльвенды. Серве раскинула перед ним руки, отбила первую стрелу на лету и не обратила внимания на вторую, что прошла мимо. Третья вонзилась ей в руку.

Растерянный Найюр упал на одно колено. Спрятаться негде.

— Серве! — крикнул он.

Кидрухили двумя потоками охватывали холм с обеих сторон. Найюр инстинктивно забился в крайний левый угол древней платформы, пригнулся, укрываясь за выступом от одного отряда, но открываясь другому. Почти тут же всадники слева полетели прямо на него, подгоняя коней воплями «Хуп-хуп-хуп!» и поднимая луки…

Вдруг перед ним оказалась Серве. Мгновение она стояла — прекрасная, раскинувшая руки. Ее светлые волосы блестели на горном солнце…

Она танцевала для него.

Прикрывала его, подпрыгивала и отбивала стрелы. Она стояла спиной к Найюру, словно в некой ритуальной позе скромности. Ее рукава хлопали, как кожаные. Стрелы ударялись о платформу или свистели над головой Найюра.

Серве нырнула вниз и обхватила его руками. Ее ладонь пронзила стрела. Она ударила вверх ногой. В ее голень попала стрела. В спине торчали оперения еще двух. Она перевернулась, отбила новый выстрел, в то время как три стрелы вошли в ее грудь и живот. Она круговыми ударами отбила следующие четыре, запрокинула голову и вытянула руки. Одна стрела вонзилась в тыльную часть ее правой ладони. Вторая вошла в левое предплечье.

Она дернула головой влево. Из ее затылка вышел наконечник стрелы. Она всхлипнула, как маленькая девочка.

Но она не останавливалась. Ее кровь брызгала вверх, сверкала в воздухе под солнцем.

А хор воплей и криков становился все громче. Послышался и оборвался звук рога. Однако Найюр не видел ничего, кроме танца Серве. Гибкие бледные руки, пронзенные, истекающие кровью. Обагренная льняная сорочка, прилипшая к груди. Серве…